Автор: Юлия Кулакова
Фотография: Ольга Агеева
Часть 17
Эта история произошла, когда Рик был в отъезде и обитал у своей подруги Афины. Я же предупреждала, что немало моих рассказов будет начинаться с этих слов!
В один прекрасный день я собралась, как всегда, на пробежку – но почему-то передумала. Вместо этого включила запись любимой группы и начала танцевать.
Как давно я не танцевала! Говорят, в древних культурах каждое движение танца имело свое значение. Кто знает? По крайней мере, для меня в тот момент, действительно, каждый шаг, каждый жест что-то означал. Даже если я не могла бы точно определить словами, что именно.
Когда-то я танцевала без всяких мыслей, просто сливалась с музыкой. Но теперь сказывался перерыв, и начинались – прямо посреди танца – всякие размышления. Например – о том, что двигаться так в платье было бы смешно. А если бы я была другой комплекции? То, что я сейчас делаю – только для меня, для Люкке нынешней. Заодно вспомнилась книга Твайлы Тарп, которую я давно не вспоминала. И почему-то на ум приходили не ее описания танцевальных постановок, а совсем другое. Например – как мать выбирала ей имя, заранее прикидывая, как это имя будет смотреться на афишах. Хотела бы я, интересно, такого выбора имени для себя? Знаете — скорее нет, чем да. Хотя…
Мои размышления в танце (вот уж потешное сочетание) прервал, как вы догадываетесь, звонок.
— Доброе утро, барышня! Вы, наверное, Люкке? – прозвучал голос, который должен был принадлежать бодрому, но уже очень немолодому человеку.
Так что без пробежки я в тот день не осталась. Дом господина Д. находился неблизко, и я решила совместить необходимость прибыть к клиенту с заботой о здоровье. Проще говоря – не дала себе отлынивать.
По дороге я попыталась представить себе старичка, который меня вызвал. Старичка… почему-то мне в детстве пожилые дяденьки виделись этакими сказочными персонажами. Мудрыми, добрыми, но очень уязвимыми. Вот откуда это? Помнится, мать однажды включила телевизор и села смотреть какой-то сериал. На экране была операционная, в дверь которой как раз ввозили спящего седого человека. «Старичка к операции готовят!» — наставительно сказала мать. Я взглянула на старичка, на деловые выражения лиц медбратьев-актеров, которые уже начали что-то там открывать и разрезать… взвыла, как сирена, и убежала в комнату горько и громко рыдать. Как говорится – не спрашивайте. «Чуть сердце не выплакала!» — докладывала потом мать по телефону подругам.
Интересно, каким окажется клиент? Будет забавно, если он совсем сказочный. С трубкой и креслом-качалкой на веранде, например. Как в детских книжках.
И вот я у ограды нужного мне дома. И вижу веранду. С креслом-качалкой. А встречать меня направляется старомодно одетый коренастый седой дяденька с добродушным морщинистым загорелым лицом, и в руке у него трубка. Кажется, с этой работой над необъяснимым я сама начала приобретать мистические способности. А может, просто обращение «барышня» могло принадлежать только такому человеку?
— Входите, барышня, входите. Чаю? Кофе?
Я отказалась и предложила сразу ознакомить меня с делом. Он хитро взглянул из-под густых бровей:
— А ведь у меня прекрасная коллекция чая. Собственно, у вас будет много времени, чтобы с ней познакомиться. Я, понимаете ли, много путешествую и редко бываю дома. Но, несмотря на это, кое-что меня беспокоит.
Он зашагал к забору, я за ним.
— Вот это, — сказал он и похлопал рукой по огромному черному стволу.
Как говорится – слона-то я и не приметил. Над немаленькой частью почти пустого участка нависали толстые, сухие корявые ветви большого черного дерева. Ни одного листочка, ничего живого на нем не было. Ни птицы, ни гнезда. Я подняла голову вверх. Ветви сплетались густо, не давая увидеть небо.
— Оно совсем сухое, но как-то живет. И даже соседи со мной согласны, что дерево наводит ужас. Вам не страшно, барышня? Может, я зря…
— Нет-нет, я профессионал, — заявила я.
— Это я сразу увидел. Вы храбрая и решительная, — улыбнулся старик. – А еще у вас чудесное имя-талисман. Кстати, интересный момент вспомнился насчет профессионалов: даже специалисты понятия не имеют, что это за дерево. Представляете? Оно тут чуть ли не век стоит – а никто не знает. Пытались мне наплести, что это, мол, какое-то сложное сочетание, гибрид садовых деревьев… тьфу. Ну их. Мне вот кажется, что это какое-то неотмирное дерево. Чего оно хочет и почему стоит тут лысое столько лет – не знаю. Попробуете узнать?
Не знаю, что бы я ответила, если б в мою руку в тот же момент не лег конверт с деньгами. Люкке the Корыстная.
— Мое правило – деньги вперед. Нет-нет, я в вас верю! А если все же ничего не выйдет к моему приезду – так вызовите кого там полагается, и пусть его спилят. Надоело. – Он протянул второй конверт. – Справитесь своими силами – тогда этот конверт тоже ваш.
— К приезду? – осведомилась я.
— Да. Я на неделю-другую решил отправиться в одну азиатскую страну. Обещаю по прибытии устроить красочный рассказ о путешествии!
У ворот загудела машина.
— Да не может быть! – всплеснул руками старик. — Мой друг Стив – неугомонный торопыга. Договаривались же на попозже! Но нет, он все боится в аэропорт опоздать. В нашем возрасте пора быть солиднее. Ну что ж – удачи вам, Госпожа Удача!
Вручив мне ключи от ворот и дома, господин Д. удалился, насвистывая какую-то отнюдь не европейскую мелодию. А я так и осталась стоять.
Чтобы дать время мыслям прийти в порядок, я отправилась прогуляться по улице. Вдоль нее расположились участки с аккуратно оформленными садами и не менее аккуратными домиками. Пустая земля вокруг дома Д. очень контрастировала с ними.
Я вернулась к воротам, которые совершенно точно закрывала, — и обомлела. У самого дома, прямо на земле, сидел молодой парень примерно моего возраста. Черные волосы до плеч, джинсы, серое худи, кроссовки. Он смотрел в землю, будто что-то там высматривал. Это еще кто?
Я открыла ворота и выдержала паузу.
— О, здравствуйте, Люкке! – не смутился парень. И пошел ко мне, заранее протягивая руку для приветствия.
— А вы… — начала я.
— Меня, как это ни примечательно в данной ситуации, зовут Люк. Я остался присматривать за домом. Иногда господину Д. или его родственникам нужна моя помощь. Никогда не отказываю.
Ох уж эти старички. Хоть бы предупредил, что я тут буду не одна.
— Мне кажется, вы чем-то расстроены, — сказала я ему в тон.
— Да тем же, чем и Д.: деревом этим. Никак не поймем, что с ним делать. Привозили специалистов, жуткие деньги выбросили, то удобрение посоветуют, то особый уход – а этому дереву ничего не нравится.
Люк подошел к дереву и пнул его. И ему на голову немедленно упала сухая ветка. Хорошо, что хоть небольшая.
— Давно надо было спилить все ветки! – Люк стряхнул с волос кусочки коры. – Ну что, коллега, пойдем в дом и обсудим стратегию?
В доме, который мог бы быть изысканным, царил беспорядок. На кухне лежали книги, на шкафах – какие-то тюки. Пока Люк возился с чаем, поглядывая на меня (боится, что сбегу, что ли?), я взяла один из фотоальбомов, который служил подпоркой для выпавшей полки комода. Странный ты, Люк, помощник, не можешь полку починить.
— Сколько лиц! – поразилась я, перелистывая страницы.
— И все родственники, — отозвался Люк, мимоходом заглянув через мое плечо. – Здесь еще есть альбомы! В остальных разные люди уже попадаются. Соседи, друзья, гости. Но семейство, поверьте, очень многочисленное.
— Вот это да! Знаете, я так чувствую – мне придется кое-что уточнить сначала. А пока я осмотрю дом, землю, дерево – и встретимся завтра.
Чай, действительно, оказался бесподобным.
**
В библиотеке про семейство Д. оказалось немало информации. Однако в основном безрадостной. То чья-то дочь сбежит с кавалером и уже никогда не вернется, то троюродная тетя в пруду утопится от несчастной любви (где она взяла пруд? А, это вообще за сто километров отсюда было, просто оплакивали ее всем семейством, она тут часто гостила). Кто-то погиб на чужой войне. Кто-то не дождался рождения внука.
Прихватив с собой пирог – щедрый подарок нашей читательницы, – я отправилась в дом Д. Думая о том, что, судя по фотографиям, дерево было свидетелем всех бед и переживаний. И пятьдесят лет назад, и сто.
— Чайник как раз вскипел! – встретил радушно Люк. Как-то странно он смотрел на меня, будто пытался заглянуть не в глаза, а куда-то вглубь, в душу, что ли.
Я отдала ему пирог, сама отпила из поданной чашки – каждый день новый вкус! этак мы всю коллекцию Д. разорим… — уселась на табуретку, которую, наверное, начинал чинить еще дедушка хозяина, и вновь взялась за фотоальбомы. Действительно, много-много народу – и всегда на фоне этого несчастного дерева. В лучшем случае оно оказывается где-то на краю кадра.
— А что мы тут сидим? – спросила я, оглядывая беспорядок вокруг. – А давай…
Вскоре мы уже располагались на траве под деревом. Столик, блюдо с пирогом, чашки с чаем. Люк, что интересно, даже не сказал ничего вроде «а чего мы под этим пугалом сидим». Он вообще все время только на меня глядел, даже пирог чуть из-за этого один раз не опрокинул. Ну и помощничек у старичка-путешественника! Если б Рик так неотрывно на меня смотрел – мы бы никогда ни одного дела не расследовали.
— Слушай, — сказала я, — я тут почитала немножко про семью Д. Вот это судьбы! Один от горя умер, другая мужа с войны не дождалась, третья заболела от слез по жениху…
— А, это Лили, — кивнул Люк. – Её отец очень хотел этому жениху голову открутить. Прямо накануне свадьбы отказался от бедной девчонки!
— Так ты все знаешь? – я обругала себя мысленно за недогадливость. – А ну-ка, излагай.
Люк рассказывал и рассказывал. От его теплого голоса становилось уютно и мирно, несмотря на прохладный ветерок и присутствие ветвистого монстра – впрочем, мне казалось, что и дерево потеплело. А Люк говорил о давно умерших людях так, как будто бы он их всех видел и все истории разворачивались у него на глазах. Он смотрел на меня не отрываясь… на реакцию, что ли, смотрел? Я сочувственно кивала, причем совершенно искренне.
— Д. давно уже не приглашает гостей, — завершил свое повествование Люк.
— А раньше было весело, когда все приезжали?
— Знаешь, вот я не вспомню сейчас, чтобы когда-то в этом доме вообще веселились. Чтобы шутили, танцевали… как-то все съезжались сюда по совсем другим поводам.
— Ну очень интересно, — сказала я. – То есть как веселиться – так к другим родственникам, а как плакать – так в этот дом? Я всемерно соболезную всем поколениям семейства Д., но что-то в этом есть несправедливое. По отношению к тем, кто жил именно в этом доме. Знаешь что…
Я нашла телефон и включила запись любимой группы.
— Какая интересная музыка, — улыбнулся Люк. – А что мы будем делать?
— Лично я буду танцевать, — заявила я. Мне показалось или он покраснел?
— Тогда, — Люк встал и отряхнулся, — я приглашаю вас на танец, сударыня Люкке.
И поклонился.
— Да нет, — сказала я. – Я не люблю все эти топтания на месте в обнимку. А настоящие бальные танцы танцевать не умею. Поэтому…
Я сделала несколько танцевальных движений. Люк не растерялся и… слушайте, а он прекрасно танцует. И совершенно точно этому учился. Стоит, ждет, что я буду делать дальше. Ну нет, Люкке просто так не смутишь!
Я вытянула вперед руку. И он тоже. Наши ладони соприкоснулись. Вот так мы и танцевали – глядя друг другу в лицо. И знаете – было весело и хорошо.
На другой день я без приглашения вошла в дом и стала копаться в книгах. Одна, с ярким корешком, привлекла меня особо.
— Ты знаешь этого поэта? – спросил меня Люк.
— Что интересно – его стихов нет в моей библиотеке. А ведь наш, местный! – сказала я. – Идем-ка.
Люк доверчиво взял меня за руку. И я повела его к дереву.
Поэт оказался, конечно, не Байрон и не Бернс. Однако, с мой точки зрения, писал очень грамотно, живо и мило. Мы читали стихи по очереди, и у Люка выходило выразительно и душевно, как у настоящего артиста.
— Ты часто читал с кем-то вслух? Наверное, с Д.? – спросила я. – Очень хорошее времяпрепровождение, достойное!
— С Д. – нет, к сожалению. Он слишком уж современный (тут я засмеялась). А с другими людьми – да, нередко. Только — не этого поэта. Он все-таки какой-то… Цветочки, лепесточки.
— А чем плохи цветочки? Поэзия – это ж тебе не лозунг на плакате. Читаешь про цветочки, и, если это хороший поэт, к тебе приходят долгожданные решения. Или ты находишь в себе силы что-то сделать, а без стихов не нашел бы.
— Думаешь, он поможет нам решить, что делать с деревом? – спросил Люк. Наверху что-то треснуло.
— А я уже решила, — засмеялась я. – И делаю.
Маленькая веточка упала прямо на страницы книги.
— Похоже, дереву понравилось, как мы читаем, — сказала я. – Ну хорошо: в следующий раз продолжим с этого места!
Этим вечером мне позвонил Рик. Надо же, вспомнил о старушке Люкке. Голос его был подозрительным: «Люкке, я сегодня столько раз звонил, ты где пропадаешь?»
— Над делом работаю, — сказала я и показала язык, забыв, что это не видеосвязь. – А тебе ничего не расскажу, пока не расследую!
— Да небось молодой человек какой-нибудь появился, а не дело, — противно хихикнул Рик. Где-то что-то сказала Афина, и Рик захихикал еще громче.
— Нет, человек очень старый и он уехал, он путешественник, — сказала я. – Иди уж к своей богине мудрости, не заставляй ждать человека.
Я отключила звонок и сделала себе чашку чаю. Вроде такой же сорт себе купила, как у Д. в доме, разорилась на маленький мешочек. Почему же он не такой вкусный, как там, когда пьешь его под деревом?
**
— А сегодня, — сказала я Люку, — ты мне порассказываешь про этих людей.
Старый пожелтевший фотоальбом лег на маленький стол.
— Ну, вот это госпожа Агния, как я уже говорил, — начал было Люк. – Она страдала от…
— Люк, я помню, от чего она страдала, — сказала я. – Она страдала от эксцентричных выходок супруга. И мне очень жаль, что она не взяла разок сковородку и не двинула этому господину по макушке!
Мне показалось – или дерево возмущенно зашумело?
— Но сейчас, — продолжила я, — хочу послушать о том, что в ее жизни было хорошего. Вот эти красавцы белокурые – ее дети? Кем они стали?
— Все трое прожили долгую жизнь. Кларк стал экономистом, Карл и Марк – инженерами, по тем временам самая модная профессия, их изобретения достаточно известны. Обзавелись семьями, Агния ездила к ним и была… Но почему?..
— Договаривай, — скомандовала я.
— Была очень рада детям и внукам! Люкке, но почему…
Люк посмотрел вверх.
— Так это ты…
— Наконец-то ты все понял, — вздохнула я. – Давай дальше про инженеров и их семьи! Вот это вот – кто?
Рядом с Люком я себе казалась особенно грубой. Но взяла один тон – не останавливайся, так я всегда считала — и это меня выручало. Мы склонились над небольшой фотографией с ажурно вырезанной рамочкой, соприкоснулись лбами, и наши волосы смешались. Люк замер, застыл на месте, рука, которой он до сих пор жестикулировал, застыла в воздухе. Я убрала его пряди в сторону:
— Работаем! С меня половина гонорара.
Когда закончился третий альбом, солнце вспомнило про закат, а чайная коллекция потерпела непоправимый урон, Люк внезапно спросил:
— Люкке… а сегодня потанцуем?
— Только под что-нибудь веселое! – ответила я.
— А тогда – давай я научу тебя одному деревенскому танцу!
Отступать было некуда. Я включила знакомую песенку в стиле кантри, которую ставила, если становилось совсем грустно.
— Да, это подойдет! – оживился Люк и взял меня за обе руки.
Наверное, никогда бедное старое дерево не видело такой пляски. Один раз я даже споткнулась и упала прямо в руки Люку, его пальцы неловко оказались на моей шее.
— Как у тебя стучит сердце! – сказал он, остановившись.
— Это я просто не в форме, пробежки бросать нельзя было, — отреагировала я. – Продолжим?
Его сердце тоже громко стучало, я успела расслышать.
Наверное – тоже не в форме. Сидит тут в доме, грустит. Дам ему адрес спортзала. Дом никуда не убежит за пару часов в день.
**
Подходя наутро к дому – а великая бегунья Люкке свернула к нему прямо с пробежки – я сразу ощутила, что что-то не так. Вот еще за поворотом почувствовала. Что происходит?
— Люкке, ты это видишь? – встретил меня Люк. Волосы его были растрепаны, как будто до того дыбом вставали. – Дерево пропало!
Когда я уже научусь замечать слонов? Нет, вопрос неправильный: что с моей хваленой наблюдательностью?
Я подошла туда, где еще вчера коварно раскидывало корни и швырялось ветками дерево.
— Ты точно не?.. – начали мы хором и замолчали. Можно подумать, кто-то из нас мог заставить дерево испариться.
А потом мы присели на корточки. Тоже одновременно. Потому что из вроде бы пустой земли виднелся крохотный зеленый росток.
— Вот это да, — прошептал Люк. – За ним теперь ухаживать надо как-то по-особому. Я только огораживать от ветра умею. Пойду позвоню, у меня телефон служб этих остался…
— Да подожди ты, — ответила я. – Вот что: ты какие колыбельные помнишь?
Сошлись на колыбельной про звездочку. И спели ее, прикрывая росток руками от порывов ветра.
В этот день не хотелось ничего шумного. Люк сел рядом с будущим деревцем и вспоминал, в какие игры играли дети семьи Д. Он мог бы несколько томов написать об истории этой семьи, честное слово.
Позже Люк показал мне, как делаются заграждения от ветра для таких ростков, и мы ушли в дом. Не сговариваясь, включили спокойную музыку и затеяли уборку. А к вечеру так же молча расстались, впервые на прощание обнявшись.
На другой день я уже заранее настраивала себя с утра: у Д. я увижу что-то новое – и удивленное лицо Люка. И не ошиблась! О причине можно было не спрашивать: там, где вчера был беззащитный росточек, сегодня даже над забором виднелись веточки маленького, но крепкого деревца.
В этот день я надела свою единственную шляпу. Не знаю, зачем. Наверное, вдохновилась фотографиями. Люк в шутку снял ее с меня и отправил на одну из веток.
Мы вновь сидели на той же земле. На этот раз рассказывали о себе: что мы любили и любим, какие книги читаем, о чем мечтаем. И не сразу заметили, что держим друг друга за руку. А когда встали – увидели, что маленькие веточки усыпаны белыми цветами. Я потянулась носом к цветку – и надо же, чтобы Люк попытался сунуть свой нос в тот же цветок! Я отдернулась – «осторожнее!» — и подошла к другому цветку. Вот сейчас бы столкнулись лбами – и была бы шишка.
— В тени цветущих сакур/ Никто-никто друг другу /не будет чужаком, – продекламировала я. – Исса, кажется, сочинил. Это, разумеется, не сакура, но тоже подходит.
— Это яблоня, — усмехнулся Люк. И посмотрел на меня как-то очень грустно. Нет, печаль в этом доме заразительна, похоже.
— Мне кажется – я выполнила свою работу, — сказала я. – Но полностью благодаря тебе. Завтра в то же время?
Я поднялась. А дерево-то опять выросло! И унесло мою шляпу на целый метр выше. Хорошо, что соседи не видели, как мы – два балбеса – хохотали и прыгали за ней.
Зато Люк, кажется, снова развеселился.
**
— Кхе-кхе, — донеслось из-за ворот.
Ворота оказались открытыми. А на веранде восседал господин Д. в кресле-качалке. И кашлял из-за слишком сильной затяжки табака.
Люкке the Разиня. Я перепутала даты. Меня же предупредили звонком! А я подумала, что он приедет еще через день. Да что со мной?
Чтобы успокоиться и не выдать замешательства, я стала думать о том, что тоже хотела бы попробовать курить трубку. Нет, вообще курить и портить здоровье я не намерена, но разок попробовать затянуться – очень любопытно. А еще меня всегда веселили фото старушек с трубками в интернете. Я даже представляла себя такой старушкой.
Я открыла створку ворот и громко поприветствовала путешественника. Он вскочил с кресла.
— Не беспокойтесь, отдыхайте, -—махнула я рукой и быстро направилась к нему.
— А я привез новый чай! — сказал он. – Идемте дегустировать – а все, что останется, я отдам вам в подарок. Нет слов, как я благодарен за вашу работу! Даже соседи с утра позвонили, благодарили, что я что-то сделал с этим древним чудищем! А вы еще и новое красивое деревце вместо него посадили! Плодоносит оно, правда, почему-то не по сезону, наверное – не из наших краев, но какие чудесные яблоки! Обязательно нарвите себе сколько захотите.
Яблоки? Только тут я оглянулась и увидела, что маленькое деревце усыпано плодами.
— Совсем не кислые, хотя по моим представлениям – пока должны бы быть! – по-детски радостно сообщил хозяин. – Сегодня мне стоит отдохнуть после всех перелетов, уж простите, что возьмешь со старика. А завтра – завтра приходите, и я вам расскажу все о путешествии! Для нас с другом оно, конечно, было уже не таким легким… впрочем, я это уже сказал…
Я подошла к полкам с альбомами. Какие же из них мы с Люком хотели рассматривать сегодня?
— И еще, и еще раз благодарю вас, Люкке, — продолжал Д. – А то знаете, что такое старость: ни одного помощника! Все делаешь сам, или зовешь совсем чужих людей, которые тебя и знать никогда не захотят…
Я не ослышалась?
— Простите. У вас нет помощников? – переспросила я.
— Нет, — покачал головой Д. – Ни-ко-го.
— И…вы никого не оставляли, например, следить за домом?
— Что вы, барышня, что вы. Нет, конечно. Воровать тут нечего, а что сломается – да и ну его. Хотя вы тут так прекрасно прибрались, что дом, кажется, преобразился! Было – хлам на хламе, старье, как его хозяин, хе-хе, а теперь!
Подрагивающими руками я открыла альбом, датированный годом… лет 50 назад, понятно. Много лиц, некоторые я уже знаю, но не все. Вот этот господин с усами, например. Кто он? А вот это…
Теперь еще и ноги задрожали.
— Что вы, Люкке? Что вас заинтересовало, вы прямо взгляда не отрываете? — Д. подошел совсем близко.
— А кто эти люди? Вот это, скажем? – спросила я.
— А, половину я уже и не помню. В основном – соседи. Родственники и друзья родственников. Парни с длинными волосами вас смутили? Так мода тогда такая была. А сейчас, похоже, она возвращается, — нет?
Я рассеянно кивнула. С фотографии на меня смотрело лицо Люка.
Я вынула изображение и посмотрела на обратную, белую его сторону. Напротив каждого лица подписано имя. Только имена, без фамилий. И вот оно – имя «Люк».
Я отложила альбом.
— Вот этот посмотрите! – хозяин вложил мне в руки картонное нечто в совсем диковинной обложке. – Этому, дорогая барышня, уже больше ста лет!
Я послушно открыла.
И угадайте, чье лицо я увидела на первой же фотографии «родственников и их друзей».
Помощник. Знающий точно, во что играл мальчик Боб и мальчик Тим, жившие тут век назад.
А ну-ка, Люкке, держись.
— И все-таки как хорошо, что я нашел именно вас. Вы не представляете, как это случилось. Порыв ветра унес у соседа газету к моей веранде! И пока сосед бежал ко мне, я ее успел пролистать и обнаружил ваше объявление! Просто чудо какое-то!
Я не ответила. Не смогла.
Наверное, я не минуту просидела над альбомом. Потому что когда он был отложен, послышался храп. Я тихо прошла в гостиную и увидела, что Д. сидит на диване, который мы с Люком покрыли красивым старым пледом, как на одной из фотографий, — и спит.
Я проверила, все ли выключено на кухне, вышла на улицу и закрыла за собой дверь.
Привет, дерево. Земля усыпана белыми лепестками, ветви тянутся к небу. Где-то в небе вовсю распевают птицы.
Я пнула забор. И еще раз.
И мне на голову упало яблоко.
— Не безобразничай, — огрызнулась я на дерево. – Я что тебе – Ньютон, открытие сделать должна? Уже сделала одно открытие. И оно мне не нравится.
Прощайте, господин Д. Оставляю вас в верных руках бессменного помощника вашей семьи. Верю, что он найдет, как подсказывать вам правильные решения. Может, в веках изобретет что-то поинтереснее, чем таскать газеты у соседа.
**
Я все-таки пришла к Д. на следующий день. Не обманул: я услышала действительно невероятно увлекательный рассказ о путешествии. А под конец Д. сообщил, что его родственники внезапно устроили что-то вроде собрания и постановили: хватит сидеть по углам, немедленно всем навещать друг друга, приезжать в гости, устраивать праздники с танцами, угощением и играми! Д. заявил им, что они просто обязаны начать с него, и все согласились.
Яблоки с мистического дерева пришлись по вкусу соседям, те уже пытаются вырастить собственные саженцы. Д. тоже хочет целый сад. Будет сидеть с внуками и правнуками… в тени цветущих яблонь.
А еще он предложил мне забрать в библиотеку книги, которые он давно не читает. Я долго расставляла их на недавно купленных, пахнущих деревом полках. Последней определила на новое место книгу в цветной обложке за авторством местного поэта. Предварительно достав из нее веточку-закладку.
Веточку я принесла домой. Воткнула в землю за оградой, просто так. Вдруг вырастет. Оно же волшебное, живет по своим законам.
Если я когда-нибудь встречу Люка – надо попросить его поработать рекламным агентом. Сделать бумажки с рекламой специалистов по необъяснимому — и пусть кидает их в руки прохожим. Хотя если уж он исчез, не взяв обещанную мною половину гонорара – похоже, вряд ли мы еще его увидим. С другой стороны — зачем ему этот гонорар?
А вот мне заработок очень даже не лишний. И если у вас будет для меня работа с необъяснимым – звоните в любое время дня и ночи.
Моя визитка все еще у вас?
Обращайтесь, если что!