Автор: Юлия Кулакова
Фотография: Юлия Барская
— Что пишут? – спросила я, соскальзывая с подоконника. Закипает чайник. Восьмая чашка чая – и можно идти спать.
— Пишут, — громко зевнув, ответил Рик, — что в моду вошли непарные носки. Их специально так производят: с разным рисунком, а то и разного цвета. Так что теперь я буду самым модным в округе! У меня уже давно все носки непарные.
С этими словами он закрыл газету и, помахав мне рукой, отбыл в свою комнату.
Я уселась в кресло — и нечаянно задремала, похоже. Потому что на секунду перенеслась в какое-то далекое лето. Пахнущий теплом выщербленный асфальт, звук скакалки, что соприкасается с этим асфальтом, прыгающего мячика, упавшего на землю обруча. Может, выйти завтра на улицу со скакалкой? Не для «поддержания формы», а просто потому, что когда-то я была ребенком, который крутил эту самую скакалку, недоумевая, откуда ноги знают, когда им прыгать, и не спотыкаются. И внутри, в груди был покой и летнее тепло.
А разбудил меня звонок телефона, загремевший в спальне Рика. По-хорошему это не звонок, конечно, а совершенно дурацкая мелодия из тех, которая привяжется к мозгу и не отвяжется целый день. Дрынь-дрынь-пам-пам-пам. О ужас, уже привязалась.
Через приоткрытую дверь я расслышала следующее:
— Тина, что стряслось?
Странно. Я, конечно, знала, что Рик нашел новую работу. Но она все-таки с обеда и до вечера, про ночные вызовы он ничего не говорил. Да, он мне мстит за то, что я когда-то скрывала место своей работы, и тоже теперь не признается, где именно подвизается.
— Что-что случилось? Ну что значит – тебе скучно? Тебе рано вставать, спи давай.
Ну вот надо же. Неделю как успел трудоустроиться – уже какая-то коллега, видать, на него глаз положила. По ночам звонит. Скучно ей. Мой чай успел остыть, но я его все равно допью, где же чашка…
— Нет, Тина, мы так не договаривались. Нет, я не куплю тебе шоколад, тем более коробку, у тебя аллергия. Ну ладно, куплю очень маленькую шоколадку. Но только если ты сейчас же ляжешь спать и больше так поступать не будешь.
Рик, конечно, до Афины был тем еще ловеласом. Ловеласом, но не подлецом.
Я врываюсь без стука в комнату Рика. Он удивленно смотрит на меня:
— Что – пожар?
— Да нет, — говорю я. – Пожалуй, катаклизм похуже. Давай рассказывай, какой такой Тине ты шоколадки даришь. И почему тебе за это не стыдно.
— Люкке, — вздохнул Рик, снова громко зевая. – Люкке, Тине тринадцать лет. И с завтрашнего вечера я ее не увижу целую неделю.
— Это что – должно меня успокоить? – развожу руками я.
— Это по работе, — машет он рукой и нечаянно задевает спинку стула.
— И кем же ты устроился, в таком случае? Только не говори, что детским доктором, не поверю.
**
Няня. Рик – няня. Причем для двоих подростков, потому что родители боятся оставлять их одних после школы, видимо – не без причины.
Пока не уложилось в голове. С другой стороны – а что такого?
Денег, конечно, ему платят минимум. Но и работа такая, что не устанешь. Встретив воспитанников из школы, Рик сидит в гостиной и делает что хочет, а «детишки» — тринадцати и четырнадцати лет – разбредаются по своим комнатам, делают уроки, а остальное время тупят в телефон. Разогревать еду, оставленную матерью в холодильнике, велено им самим, но дети, видимо, считают, что Рику грустно просто так сидеть, хнычут, что они устали и что няня Рик мог бы им и помочь в этом сложном деле, а также постоянно пристают с одними и теми же вопросами: на сколько минут запускать микроволновку, почему именно на столько, и с чего вдруг нельзя ставить в нее блестящую чашку и вареное яйцо.
— Любят же они всё совать в микроволновку! — говорит Рик. – Я на всякий случай предупредил их, чтоб не помещали туда никаких живых существ. Чудом меня не уволили в тот же день: один из деток до ночи зеленый ходил. Впечатлился. А может – что по теме и в интернете успел посмотреть. Там-то пострашнее расскажут, чем дядя Рик.
— Тина пострадала?
— Не-а. Крис, брат. Чувствительный ребенок оказался. Слушай, Люкке, ты только про меня Афине ничего не говори.
— Это еще почему?
— Она получает образование, а я – няня. Очень красиво.
— А когда вы познакомились, ты, по-моему, вообще не работал. Уж лучше няней, чем бездельничать.
Рик совершил некую мыслительную работу и, похоже, согласился со мной, потому что принял расслабленную позу и продолжил совсем другим тоном:
— А в целом – хорошая работа… «Нет, Тина, ты не пойдешь гулять в пижаме. Да, это пижама. И это пижама. Нет, Крис, взрывное устройство делается не так, сейчас покажу, а пока найди мне телефон учителя, задавшего на дом такой проект. Алло, Тина, ты еще не нагулялась? Что? Из какого бара тебя забирать?»
— Ох ты и горазд сочинять. Фантаст! Не думал писательством подрабатывать?
Но Рик, похоже, уже спит, хотя и притворяется, что это не так. Видимо, дети неплохо выматывают.
Неделю он не делает ничего. Наниматели, Дженна и Мартин, взяли пять дней отпуска, проводят его с детьми и заодно делают какой-то мелкий ремонт, и помощь Рика им не нужна. Напарник слоняется из угла в угол, иногда мне удается вытащить его на пробежку, отправить в магазин или вынести мусор. Из магазина он редко приносит что-то полезное, пребывает, кажется, в плену грёз. Афина звонит ему каждый день, и каждый день после их разговора с лица Рика по нескольку часов не сходит мечтательное выражение. Какой он фантаст, стихи ему писать надо. Про любовь.
Но вот первый день работы – и физиономия Рика поменялась на очень озабоченную и, что для него редкость, решительную. И даже звонок от невесты этого не изменил.
— Такое дело, — сказал он мне, попрощавшись с Афиной. – Когда я сегодня пришел за детишками – мне позвонила их мать. И предупредила, чтобы я ничему не удивлялся, потому что у детей за неделю отдыха, как она выразилась, от безделья разыгралась фантазия.
— Что-то такое мы уже слышали, — сказала я.
— И не раз, в том-то и дело. Как говорится, каждый фильм ужасов начинается с того, что взрослые не поверили детям, а поверили – были бы живы. Так что я навострил уши и, как только мы оказались в доме, напрямую спросил ребят, что у них тут без меня происходит. И они давай мне наперебой рассказывать, что в доме с некоторых пор началось «странное»! То зазвучит гитара, которой, вообще-то, в доме вроде как нет. То хрупкая фигурка, похожая на Тину, — это она одна видела, — танцует у окна. То невидимый мяч скачет по полу, хотя все игрушки куда-то давно вынесены и забыты. То солнечные зайчики…
— Вот про мяч я не согласна, — сказала я. – Что значит – вынесены? Почему бы подросткам в мяч не поиграть, почему бы игрушки на память не оставить?
— Ну… я не вмешиваюсь. Родители там считают, что всё должно быть серьезно и правильно. Раз детей в доме маленьких нет – значит, игрушки не нужны. Раз никто спортом серьезно не занимается…
— Ага, то есть валяться с телефоном по полдня – это можно. Пусть сколиоз зарабатывают и слабаками растут. А мяч – нельзя, потому что «уже не дети». Ну какой бред!
— Тебе бы коучем каким пойти работать, что ли. Или этим… как он… мотивационным спикером, вроде так называется.
— Мне библиотеки хватает. Там все тихо и мирно. Давай дальше рассказывай скорее.
— Так вот. Оно бы так все и продолжалось, и Дженна с Мартином дальше бы считали это детскими фантазиями… да, взрослые ничегошеньки не слышат и не видят, как всегда. Но дело в том, что сегодня утром на глазах у обоих детей по коридору промчался слон!
— Слоненок, наверное, — я поцарапала поверхность стола. Хорошо, что она не повреждается. – Не дворец же у тебя там. Слон бы не поместился.
— Да, слон бы не… Люкке, ты вообще меня слушаешь?
— И слушаю, и слышу. Дети перепуганы, по коридору слоны носятся, а родители хоть бы хны.
— Вот именно! Крису отец вообще заявил: ничего, сейчас после недели отдыха поучишься, втянешься, и слоны пропадут, и прочие фантазии тоже, сестра еще ладно, а тебе уже сочинять не по возрасту… Словом, когда их родители пришли с работы, я с порога заявил, что все знаю, и протянул им твою визитку. Да, твою, потому что странно было бы вот так сказать «а я тут еще и необъяснимым занимаюсь в свободное от вас время».
— И?
— Сначала Мартин было решил, что я тоже заигрался, зря, мол, не нашли следить за детьми кого посолиднее, и так далее. Но я сказал, что «посолиднее» и денег с них возьмет в пару раз посолиднее, а они тут как раз на ремонт настроились, видимо – мелким ремонтом не поможешь. А дальше мне повезло. Пока я собирался сказать, что мы бесплатно разберемся с ситуацией – прости уж, что с тобой не посоветовался, но детей-то жалко! – выходит Дженна. Видно, что старается держать себя в руках, вот только глаза у нее размером с то посеребренное блюдце, которое дети опять чуть в микроволновку сегодня не отправили. И говорит: «Дорогой, прости, но я сама только что видела ЕГО».
— Кого?
— Так слона же! В том же коридоре! Мартин было залепетал что-то вроде «дорогая, ты просто устала», но потом замолчал. И спросил, какие у нас расценки.
Рик довольно улыбнулся, ни дать ни взять бизнесмен, только что заключивший крупнейшую в своей карьере сделку.
— В общем, завтра в обед – приступаем.
— Хорошо, — сказала я. – Давно не видела слонов!
**
Несмотря на испуг, подростки остаются подростками. За время, пока мы обследовали дом, Тина дважды потеряла пижаму и один раз – школьный рюкзак. Днем и не выходя из комнаты. Потом пришла ко мне, чтобы я ей косички заплела. Нашла специалиста. Но на что-то получилось похоже, девочке даже понравилось. От радости она начала прыгать по дому. Судя по звукам из комнаты брата, невысокий, но крупный Крис там тоже вовсе не выполнял домашнее задание. Либо это было задание по физкультуре.
— Тина, иди уроки делать, — проворчал Рик.
— Рикки-Тикки-Тави! – громко закричала тоненькая Тина, подпрыгнула и дотронулась пальцем до носа Рика. Я расхохоталась:
— Теперь я знаю твое полное имя, напарник!
— Ну чего они дурачатся, — Рик покраснел, как рак.
— Да потому, — ответила ему я, — что им положено дурачиться. Двигаться, бегать, танцевать. Мяч бросать. А не валяться в кровати все время после школы. Они здоровые, потому и…
В комнате Криса что-то упало. Возможно – он сам.
— Живой? – постучала я в дверь. – Слушай, прекрати разносить дом, а то ремонт вам не поможет, да еще и с нас с Риком ущерб стрясут. Я тебе лучше гантели подарю.
— Правда? – высунулся растрепанный Крис.
— Да правда, правда. Ну что там у тебя в комнате? Слоны не скачут, гитара не играет?
— Пока нет, — вздохнул мальчишка.
— Тогда не мешай работать профессионалам, — назидательно изрек Рик и задвинул парня обратно в комнату.
— Какой ты будешь занудный папаша, — поморщилась я. – Смотри, у тебя по дому тоже начнут фигуры плясать и мячи скакать…
И мы оба остановились.
— Да? – неуверенно воскликнул Рик.
— Мячи! – хлопнула в ладоши я.
— Мячи… что?
— Мячи! Скакалки, солнечные зайчики, танцы! Ну конечно. Рик, как ты считаешь, где могут находиться все «несерьезные» вещи в доме? Старая заброшенная гитара, игрушки…
— На чердаке, — сказали мы хором и бросились к лестнице.
— Там уже сто лет закрыто, — вышла из своей комнаты Тина. – А ключей у нас нет.
— Разберемся, — бодро бросил Рик. – Отойди на всякий случай.
— А мы с Крисом есть хотим, — протянула девочка.
— Отлично, сбегай пожарь яичницу, — сказала я.
— На нас на всех, — добавил Рик, проверяя лестницу на прочность.
— А я не умею!
— Брата позови. Тина, подожди секунду, говорю, тут идея пришла.
— А он тоже не умеет! Мама всегда сама готовит, говорит – мы все заляпаем и разобьем.
— Ну… Аж руки опускаются. Как я теперь полезу наверх с такими руками, а? Давай так: интернет работает?
— Работает, — откликнулся Крис от своей двери.
— Вот забивайте в поиск «как жарить яичницу, пошаговое описание» и давайте на кухню. Кнопки самоуничтожения у плиты вроде быть не должно. Вы уже большие, стопроцентно разберетесь.
— Давай-ка я схожу им сделаю, — вызвался Рик. – А то натворят дел.
— Нет уж, — замотала головой я. – Вот точно так их мама с папой, видать, и рассуждали. И вот результат. Всё у них получится, не сомневайся.
Подростки хором вздохнули и потопали вниз.
— Яичницу? В таком возрасте? Серьезно? – прошипела я.
— Не отвлекайся, — отреагировал Рик. – Нам повезло: чердак вовсе не закрыт.
— Это я еще не спрашиваю, что они собрались ремонтировать в идеальном доме, — фыркнула я и поставила ногу на ступеньку. Она скрипнула.
— Ну да, — сказала я. – Разве что лестницу.
**
— Люкке, ты работать собираешься? – окликнул меня Рик.
Отвлеклась. Да, отвлеклась. Бывает же! Но как тут не отвлечься?
Наверное, такой чердак представляют себе сказочники, когда пишут книги для детей. Большой. Просторный. Пахнет деревом и какими-то ароматами из самого детства. От окна к полу протянулись широкие лучи догорающего солнца. Здесь хочется остаться.
Коробки. Ящики. «Рик, помоги сдвинуть!» А вот и все, что я искала. Мяч. Пушистые зверушки. Варварски засунутая в самый низ ящика гитара. Маленькое, отломанное от косметического набора зеркальце. Я взяла его, поймала луч света и пустила зайчик Рику на ладонь.
— Подожди играть! – воздел руки Рик в трагической мольбе. Зайчик сместился на его живот.
— Вот в том-то и дело, — вздохнула я. – Вот и они так говорили и говорят.
— Ты хочешь сказать – ты всё поняла? И нам есть что сказать Мартину и Дженне?
— Еще как есть, — я усмехнулась. – Но предупреждаю, что им это может не понравиться. Только одно еще осталось… Подвинь ко мне вот тот ящик. Который самый большой.
— Да как же я его подвину, если мы верхние не снимем? Ты уверена? У нас времени нет, там детишечки сейчас сожгут кухню ко всем…
— Ко всем родителям, которые не доверяли им сковородку. Давай-ка не спорь, под мою ответственность. Тяни, говорю. И это тяни. Рик, ты даже не представляешь, что мы нашли!
Мне было радостно – и при этом хотелось плакать.
— Э, коллега, ты чего? – удивился Рик. Он был в пыли, а с челки свисала паутинка. Я взяла ее пальцами, сняла — и подула. Она улетела.
— Это, Рик, сундук с сокровищами, — сказала я. И запустила обе руки в ящик.
Снизу потянуло новыми запахами. Похоже – это пахла яичница. И вовсе, надо сказать, не горелая.
**
— А сейчас Люкке вам все объяснит, — торжественно провозгласил Рик, когда Мартин с супругой выпроводили детей (я точно знала, что они останутся подслушивать под дверью) и уселись в кресла. Я почувствовала себя кем-то вроде Эркюля Пуаро. У него такие финальные сцены эффектно получались. Ну что ж, попробуем добавить спецэффектов. Впрочем, у родителей до сих пор и так изумленные лица – с тех пор, как дети им похвастались яичницей собственного приготовления. Промолчав, однако, про кухню, прибирал которую Рик, так как времени не оставалось.
— Итак, — сказала я громко. – Скажите, пожалуйста, мне такую вещь. Как давно вы в последний раз пускали солнечные зайчики?
Гробовое молчание. И да: их лица, оказываются, умеют вытягиваться еще больше.
— А играли в мяч?
— Что-то вы непонятное говорите, — буркнул Мартин. – Так вы выяснили, что происходит в нашем доме, или нет?
Я обернулась к Дженне:
— А танцевать вам когда-нибудь хотелось?
— Нет, — отрезал Мартин. И резко обернулся к жене, которая одновременно с ним сказала:
— Знаете… хотелось.
И продолжила:
— И хочется. Я же танцевала. И в детстве, и в молодости. А потом… ну как взрослому человеку танцевать?
— Вот именно, — кивнул муж. – Это уж только профессиональные танцоры могут.
— А я до сих пор хочу. Даже во сне танцую иногда, — с вызовом посмотрела на него жена.
— А вы, — спросила я Мартина, пока он не успел раскрыть рта, — любили играть на гитаре, верно?
Мартин заметно смутился:
— Молодой был, играл. Сейчас не до этого, сейчас работать надо.
— А чем гитара помешает работе? – поинтересовался Рик.
— Не профессионал — нечего и играть, — поддразнила Дженна. Мне послышалось – или она всхлипнула?
Как же хотелось завопить «до чего вы себя довели»… Но вопить нельзя. Надо быть профессионалом. Или я уже рассуждаю в точности как они?
— Я вам скажу, что у вас произошло, — заговорила я (мысленно заранее приклеив себе на лоб бумажку с надписью «зануда»). – Вы почему-то решили, что взрослым людям и даже подросткам не положено заниматься практически ничем, кроме работы и учебы. Нет, я не сомневаюсь, что вы читаете книги, касающиеся вашей профессии и, возможно, даже смотрите фильмы – но только серьезные. И даже спорт, который сейчас в моде и все окружающие бы одобрили, вы не рассматриваете. Потому что не профессиональные спортсмены? Потому что… можете споткнуться о скакалку?
— Точно, — вздохнула Дженна. Мартин угрюмо молчал.
— Вспомните, сколько вы раньше делали того, что вам нравится! От музыки до простого солнечного зайчика — все это было в вашей жизни, верно? В молодости…
— Как дети, — пожал плечами Мартин.
— Творческие взрослые – это выжившие дети. Не помню, кто сказал, — подал голос Рик.
— Да-да, — сказала я. – Вы взяли и заперли свое детство и молодость на чердаке. И уже не только свое детство, кстати, но и сына, и дочери. Вот только детство – это мы и есть. Так что вы заперли там самих себя.
— Люкке, я понял! То есть…это они… то есть вы сами – и пытаетесь вырваться из клетки! – выкрикнул Рик. – А не видите и не слышите ничего – потому что не хотите видеть! А ребята увидели и услышали.
Дверь заскрипела, и тихий голосок Тины произнес:
— А при чем тут слон?
— Тина! – воскликнули родители, отец даже на ноги вскочил.
— Я не думаю, что вам стоит бояться. Что плохого узнали дети? Что вы играли музыку и танцевали? Что играли в мяч? Что у вас были мечты? Дженна, вы позволите?
Дженна решительно кивнула. Рик выдвинул из-за кресла коробку. Я хотела перенести с чердака весь «сундук», но напарник взбунтовался, пришлось переложить самое важное – уж куда получилось.
— Вот, я вижу ваш альбом. Что тут?
Листаю старые страницы. На них – где аккуратно, где с потеками клея – приклеены вырезки из журналов. На фотографиях – африканские джунгли, зеленые реки с крокодилами, пальмы, обезьяны. Какой-то зверек, похожий на мангуста, хотя он вроде в Африке не водится – или водится?
— Рикки-Тикки-Тави, — громко шепнула Тина. Крис погрозил ей пальцем, Рик покраснел.
— А это… — продолжаю я.
— Слоны, — кивает Дженна. – Слоны. Я всегда хотела увидеть их в дикой природе. С детства моя мечта была. Думала – буду танцевать, объеду весь мир и всё увижу!
— А вот это к детству не относится, — я достала красочный рекламный проспект и продемонстрировала его Мартину.
— Да, — просто сказал он. – Это была наша общая мечта. Мы были молодыми и хотели отправиться в разные интересные края. Но потом… знаете же, как это бывает.
Все в комнате на этот раз вздохнули по очереди.
— Здесь не только детство. Смотрите, — я подала Дженне выцветший журнал с икебаной на обложке, несколько веточек и сухих цветов. – Расскажете нам об этом?
— Я училась составлять букеты, — сказала она. – И сухие, и… разные. Потом бросила. Потому что…
— Потому что мы «все знаем, как это бывает», да? А почему бы вам сейчас не возобновить это?
— Как-то несерьезно, — Дженна обернулась за поддержкой к мужу, но он давно смотрел в пол.
— Хотите серьезного – идите, в конце концов, на официальные курсы флористов. Пусть вам там дадут бумагу, что вы прошли этот курс. Мне кажется, лучше так, чем выбросить мечту в помойку.
Рик вручил Мартину гитару (предварительно отобрав ее у вредной Тины). Тот погладил ее, тронул струны: «Расстроена…»
— Никогда не поздно настроить, — услышала я собственный голос. — И гитару, и себя. Дженна, а вы вообще когда в последний раз, кстати, видели слонов?
— Слонов? – Дженна не сразу отвлеклась от веточек в своих руках. – Я…знаете: я их никогда вживую не видела.
— Даже в зоопарке? – ахнул Рик.
— Да вот как-то не добралась. То одно, то другое…
— В таком случае, — расхрабрилась я, — я даю вам задание: пойти в зоопарк и посмотреть на слонов. Начните хотя бы с этого.
— Но это как-то… я же не ребенок! Взрослые ходят в зоопарк только с маленькими детьми!
— А у взрослых и солидных людей разве носятся слоны по дому? – я даже немного повысила голос. – Я вас очень прошу: возьмите и сходите уже в зоопарк. Пусть звери бегают, где им положено, а не по вашим коридорам.
— Мы с Крисом тоже хотим слонов, — Тина подошла к матери, таща за собой за руку брата. Её косички напрочь растрепались. Не выйдет из меня парикмахера.
Я собралась с силами для последнего рывка.
— Послушайте, — мой голос чуть не сорвался. – Поймите: все это – нормально. Играть в добрые игры, читать добрые детские книги, сказочные фильмы смотреть. Делать то, о чем ты мечтал и мечтаешь. Выйти хотя бы во двор и поиграть всей семьей в мяч. Положить на кровать мягкие игрушки. Пускать солнечные зайчики. Да, это весело. Да, это игра. Но именно это и прекрасно, именно это – тоже вы!
— А если не хотите – ну и пусть у вас слоны бегают. Еще и крокодилов приведут, как на картинке, — закончил Рик.
«Кажется, я уволен», — быстро шепнул он мне на ухо. Я нечаянно улыбнулась.
Мартин поднялся с кресла. Я прикинула, за сколько секунд я добегу до двери и насколько всё, что сейчас произойдет, может травмировать детскую психику.
— Знаете что… — произнес он. – Знаете… Крис, притащи-ка мяч с чердака. Его же, наверное, накачать сначала надо, столько лет лежал.
Дженна бросилась на шею мужу. А Тина – на шею Рику. Ну Тина, ну …Тина. И как только допрыгнула.
**
Нет, Рика не уволили. А Тине он при случае очень-очень выговорил за прыжки с разбегу. У меня, сказал, шея так сломается. Теперь она его дразнит не Рикки-Тикки, а жирафом. Мы, кстати, объяснили, что живем с Риком в одном доме, — ну, на всякий случай. Поэтому посвежевший Крис, который принес нам в выходные гонорар, ничему не удивился и остался на чай. Рассказывал, как всю субботу и воскресенье они с отцом гуляли, гоняли мяч и рассматривали старые фотоальбомы. Мартин, кстати, уже предложил Крису научить его на гитаре играть. Крис отказался, Мартин в замешательстве. Я долго смеялась. Да, желания не всегда совпадают.
Дженна с Тиной на следующий же день съездили в зоопарк, честно рассмотрели слонов, а потом застряли надолго в каком-то кафе. Крис говорит – у родителей, сколько он их знает, и мысли никогда не было, что можно зайти в кафе и там посидеть. А тут Тина закричала, какой она бедный голодный ребенок, Дженна поддалась на уговоры – и в результате назаказывала себе и дочери тех блюд, которые когда-то любила. Тут вкусы совпали. В следующий раз собрались пойти всей семьей.
Рик чуть ли не каждый день тогда рассказывал мне о переменах в доме своих подопечных. В гостиной появилась старинная ваза с сухими цветами. Мягкие игрушки с чердака были почищены и разобраны по спальням. Мартин и Крис поставили для себя пару тренажеров и только успевают снимать с них Тину, а то вдруг еще надорвется. Тина на днях исполнила какие-то сложные па перед носом у отца.
— Это ты где научилась? – спросил Мартин.
— Мама научила! – гордо сказала дочь. И открыла рот и забыла закрыть, когда в этот день родители предупредили детей и Рика, что задержатся: собрались на танцевальный вечер.
…Суббота была просто чудесной. Солнечная погода, легкий ветерок. Мы с Риком вышли во двор, когда его телефон зазвенел своим невыносимым звонком.
— Рик, я не знаю, что делать, — пожаловалась Тина.
— Что – опять? – выхватила трубку я. – Слоны?
— Да нет же! Люкке, наши родители что-то совсем сошли с ума. Знаете, что они сейчас творят? Они на улице пускают мыльные пузыри! Что нам с Крисом делать?
— Честно? Присоединиться! – ответила я, отключила звонок и передала телефон Рику.
— Подростки, — развел руками он.
— Не маши руками, расплещешь.
— Но откуда они… как подсмотрели за нами! Мистика! – продолжил рассуждения напарник.
— Ты звони давай, она ждет, — засмеялась я.
И Рик позвонил. На экране показалось лицо Афины. В ее руках была трубка и емкость с мыльной водой.
— Вы готовы? – спросила она.
— Да! — хором крикнули мы с Риком и помахали такими же трубками.
— Тогда начнем! – улыбнулась Афина.
Я посмотрела прямо на солнце, направила трубочку вверх и выпустила первое облако блестящих, переливающихся в лучах света пузырей.
Тина в этот день звонила еще раз. А когда Рик стал ругаться — сказала, что она не виновата, просто родители хотели лично пригласить меня на чай, но потеряли мою визитку. Рика, разумеется приглашают тоже, но… — тут Тина запуталась и попрощалась. Ох, эти дети.
А у вас моя визитка осталась?
Вы обращайтесь, если что!