Моей дочери-девятикласснице по английскому задали написать сочинение на тему «Self-made person». Мне, в моей молодости, тоже такой задавали. Помню, я получила пятерку за какую-то правильную нудятину про Ломоносова, который пешком добрался в Москву, сам всему обучился и даже основал Московский университет.
«Про кого ты напишешь?» - спросила я дочь. «Конечно, про Манижу!» - удивилась она так, как будто других кандидатов на «self-made person» не существует. И словно предвидела то, что случится всего через несколько месяцев. Когда певица Манижа выйдет так далеко за пределы Москвы, куда в 90-х маленькой бежала с семьей от бомбежек в родном Таджикистане, что ее назовут Женщиной Мира. А песня Russian Woman, которую певица представит в Роттердаме на 65-м международном конкурсе песни «Евровидение 2021» и с которой, как известно, пройдет в финал, будет объявлена гимном женщин всего мира.
Манижа – не просто «Russian Woman», о которой поет со сцены. Если вы следите за ее творчеством, то наверняка знаете, что в своих песнях она поднимает острые социальные вопросы: от тяжелой жизни приезжих до домашнего насилия. Например, в песне «Недославянка» вроде бы делится личным опытом быть другой, но даже невозможно подсчитать, в скольких людях откликнулось это обостренное: «Я эмигрант/ Своей души. Стыдясь себя,/ Теряю жизнь». Или та самая «Russian Woman» – она про навязанный стандарт, когда «часики тикают», когда сама в поле воин, когда вокруг советчики, навязывающие комплексы. Манижа поет о женщине вообще. Не важно, сколько ей лет, кто она по национальности, замужем ли, есть ли у нее образование, дети, родной город ее окружает или она приехала на заработки.
Я поздно проснулась, потому что хотела в прямом эфире убедиться, что Манижа выйдет в финал. За окном была отличная для прогулки погода. Я выходила из подъезда, напевая под нос слова из «Russian Woman». На скамейке подъезда, как обычно в это время, сидела консьержка Гуля.
Гуля живет в подсобке под лестницей. Там у нее стол и тапчан для сна. Переносная плитка, которую она убирает на ночь под стол. Маленький холодильник. А еще - цветной громкий телевизор. По этому телевизору Гуля тоже смотрела накануне ночью «Евровидение». И тоже болела за Манижу. И сказала мне, что потом всю ночь плакала. То ли потому, что Манижа очень хорошо спела, а ведь она тоже таджичка, как и Гуля. То ли потому, что муж Гули остался в Таджикистане, и они не виделись больше пяти лет. Иногда соседи просят Гулю поиграть с их детьми во дворе. После таких прогулок Гуля звонит своему Нурлиду по телефону, на который она накопила, целый год убирая подъезд четырнадцатиэтажного московского дома, каждое утро чистя забитый мусоропровод, ежедневно моя лифты и лестницу с первого по 14 этаж… Так вот, она рассказывает, как нянчит чужих детей и что очень скучает по своему Нурлиду и родному Таджикистану…
Но если с Гулей все понятно, то вот реакцию на Манижу успешных, счастливых, стабильных европейцев западные журналисты называют «неожиданным взрывом».
«Здравствуй, Манижа! Как давно мы тебя ждали!» - радуются люди в разных концах планеты. И вот уже русские слова песни «Russian woman» звучат с английским, с немецким, с норвежским, с шведским, с французским и со многими другими иностранными акцентами.
«Я чувствую, как эта песня разбудила во мне русскую женщину. А я ведь – мужчина-итальянец!»
«Я живу в Африке и вообще ничего не знаю про Россию. И почти плачу, что не знаю русского. Потому что мурашки по коже от этой песни и от момента, когда на заднем плане возникают все эти сильные и прекрасные русские женщины.»
«В конце песни Манижи я разрыдалась. Даже мой муж-француз с трудом сдержал слезы».
«Я - взрослый мужчина, которого вырастили женщины. Я рос в семье, в которой меня окружали только женщины. Им приходилось бороться за свое существование. Все было так, как в этой песне. Спасибо, Манижа, что поешь об этом. Это так сильно!»
«Я не знаю ни одного русского слова, но ничто не удержит меня от того, чтобы петь эту песню!»
«Это гимн не только русской женщине – всем женщинам мира. Спасибо, Манижа, мы чувствуем то же, что и ты!»
Во время выступления Манижа словно по волшебству выныривает из необъятного сарафана уже другой – современной, активной, понятной, похожей на каждую из нас. С одной стороны, у тебя - статус, авторитет, воспитание, горящие избы, скачущие кони… А с другой – ты в красном. А красный, как сказала Манижа в интервью Екатерине Гордеевой, ее любимый цвет: цвет революции и… любви.
Вся Манижа про это – про борьбу и нежность. С одной стороны, защитница экологии, выступает за права женщин, за естественную красоту, не позволяя ретушировать свои фотографии к журнальным интервью; помогает больным детям, является первым послом доброй воли Агентства ООН по делам беженцев, борется с буллингом и смеясь заявляет почти пятнадцатимиллионной аудитории: «FUCK STEREOTYPES!». И одновременно с этим в ее Инстаграме, среди постов против расизма и сексизма – старое черно-белое фото любимой бабушки, которое нежно держат ее руки и руки сестер (Манижа росла в многодетной семье). И слезы трогательной и беззащитной девочки стоят в глазах Манижи, когда она, в том же интервью с Гордеевой, вспоминает дом детства, которого больше нет, и благоухающий розами и жасмином сад, оставленный в невозвратном прошлом…
Журналисты, музыканты, критики, психологи еще долго будут гадать, что такого особенного, помимо таланта, есть в Маниже, что сделало ее Женщиной Мира. Но ведь ответ очевиден: Манижа – это я, в чем-то - моя мама, немного - моя бабушка и очень точно - моя дочь. А еще она Гуля, скучающая по своему Нурлиду. Даже Наоми Кэмпбелл, на днях в свои 50 лет родившая первого ребенка и едва успевающая затыкать уши от обрушившейся на нее критики, – тоже Манижа.