Июль на удивление нежаркий. Солнце только разгорячится, только взварит, раскипятит душу, но тут же вспыхивает густоголосый ветер, сбивает солнечную пену, освобождает от морока голову и мысли.
На агоре торговцы зазывают лениво, закинув шеи назад.
– Рынок теперь скучный, – жалуется Эммануил, продавец яиц. – Лето! Ветра много, а народу мало.
На местах Прокопия и Нектариоса – пустые солнечные коридоры, не защищенные тенью зонтика: взяли отпуск. Местный Олимп опустел. Пуп места временно сиротствует без своих жрецов.
Прилавки сияют помидорами. Лаконские, эвийские, суровые некрасивые «горные» с высоты 600 метров, критские, ахейские, с хвостиком и без хвостика.
– Сегодня я возьму только острые перцы! – грозится господин Афанасий. – Невозможно все время готовить.
– А как же креветка, Афанасий? – перебивает его Мина, загребая ковшом невесомые розовые завитки. – Прекрасная креветка. И аферина – такая маленькая, ты ее не разглядел. Надень очки, встречай новое поколение!
– Уно, дуэ, трес! – отвлекаясь от Афанасия, вопит в небо Мина, – Хоп, хоп, хоп! Анчоус по три евро! Берите, милые, я ухожу!
Июльские дни, тяжкие, золотые, подробно выкованные, в которые помещается содержание Ахиллесова щит, требуют от человека остановок. Небольших перерывов, желательно в районной таверне.
Два немолодых греческих господина, в свежих, полосатых по моде рубашках, благоухающие хвойным ветролюбивым одеколоном, в отглаженных брюках, выложив на стол сигареты «Давыдофф», делают заказ:
– Один зелёный салат.
– Руккола с пармезаном? – уточняет официантка.
Один из них вздыхает, настраивает голос на специальный пророческий тембр, которым сообщают государственную тайну врагу или главную жизненную мудрость потомкам:
– Зеленый салат – это помидор. Огурец. И листья латука!
– Так вот что такое зеленый салат! – вежливо удивляется официантка.…
Колокола местной Успенской церкви вдруг задвигались, задышали. Начали медленный минорный звон.
– Похороны? – отреагировала официантка.
– Общегреческий траур, – ответил старик. – Сегодня Айя-София стала мечетью. Итак. Принеси нам, девочка моя, жареных креветок, барабульку, кабачковые кефтес, маринованного осьминога и полкило белого вина.
Материя воображения тянет вниз, материя удовольствия – вверх. Не уменьшай жизненных утех, люби и служи любви, будь греком.