Кто из нас не хочет юбку-солнце, да? Ты в ней сразу такая стройная, лёгкая, воздушная... Главное, успеть надеть до своих восьмидесяти...
— Покажи мне свое платье, и я скажу, кто ты, — заявила мне подруга, владелица магазина винтажной женской одежды, к которой я зашла на работу. Я улыбнулась в ответ, а в голове стала перебирать вещи из собственного платяного шкафа.
Сперва из него посыпались джинсы. Много-много джинсов. «Удобно и быстро», — я объясняю свою любовь к джинсам так же, как и большинство их владелец. Я иду в магазин за юбкой или платьем, но возвращаюсь домой с очередными джинсами. Это уже традиция.
Джинсы с вышивкой вышли из моды, и я ношу их дома. В джинсах с дырами на коленях гуляю с собакой. Скинни ношу под длинные свитера и туники. Широкие джинсы надеваю на прогулку с детьми. Во-первых, они не сковывают движения, когда нужно раскачать сына на качелях, а дочь — подстраховать под турником. Во-вторых, карманы у этих джинсов настолько вместительные, что я выношу в них во двор весь семейный запас влажных салфеток и одноразовых платков, которых, правда, к концу прогулки все равно не хватает.
Следом за джинсами из шкафа вываливаются на пол футболки, рубашки и свитера. Бесформенной разноцветной кучей они лежат на полу и, наверное, прячут под собой то самое характеризующее меня платье?
Размечталась!
Кого я обманываю?
Когда в последний раз я надевала нарядное платье? Неужели на собственную свадьбу?
Нет, так не пойдет!
Мысленно я засовываю в одежду на полу руки по самые плечи в поисках платья, которого... нет. А я хочу, чтобы оно было! Чтобы с глубоким декольте, внизу – прямое, а длиной — до щиколотки. И разрез сзади. И может быть пуговки-бусинки где-нибудь на спине...
Растянутая футболка хватает за рукав свитер крупной вязки, а он, в свою очередь берет за рукав толстовку с капюшоном — не первый год она спасает меня от осеннего ветра. Взявшись за рукава, одежда в моих мыслях водит вокруг меня хоровод. Не праздничный, а самый повседневный. И центре хоровода — я. На мне шорты и майка. В одной руке я держу половник — перемешивать суп, а в другой — пучок петрушки — в суп добавить. В моих глазах отражаются кувшин, утюг, швабра, кастрюля, ведро, кашпо, пакет сока, куриная ножка... Никакого платья в них не отражается.
— А если платья нет, то все, поставишь на мне крест? — я вроде шучу, но глаза на мокром месте.
— Без платья ещё лучше! — выдает мне подруга. — Это как с пьющим человеком. «Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке.» В своих мечтах о платье женщина и есть та, какой хочет быть...
Подруга не договорила. В магазин вошла дама средних лет и спросила:
— Я же могу оставить пакеты вот тут, пока повыбираю?
— Конечно, — ответила подруга.
Женщина со вздохом опустила на пол две тяжеленные сумки, наполненные продуктами, а сама направилась прямиком к манекену. Манекен был худее нее раза в три, выше на две головы и наряжен в романтичный пышный сарафан с подъюбником из сетчатой ткани. Каждой розочкой на ткани сарафан кричал о лете. Каждой ретро-пуговкой в форме сердца призывал отправиться в ромашковое поле на фотосессию. В таком только и стоять на носочках перед зеркалом и крутиться вокруг собственной оси, чтобы юбка превратилась в настоящее солнце.
Покупательница не удержалась и отправилась с сарафаном в примерочную. Ставший голым, манекен терпеливо ждал возвращения наряда, который на женщине не застегнулся. Юбка-солнце превращаться в солнце тоже отказалась. А дама, уходя из магазина, прищемила дверью торчащие из сумки стрелки зелёного лука, которые остались в двери как странный незаслуженный букет без повода.
— У нее отличный вкус, — прокомментировала подруга. — Она часто заходит сюда. Живёт близко. Как придёт с детьми, а их то ли трое, то ли четверо, так смотрит наволочки, шарфы. А как зама забежит, так сразу к платьям... Давно хочет купить юбку-солнце. Но размера нет. Хотя кто из нас не хочет юбку-солнце, да? Ты в ней сразу такая стройная, лёгкая, воздушная... Главное, успеть надеть до своих восьмидесяти...
Подруга натягивала сарафан на манекен и рассказывала историю, которая в винтажном магазине есть у каждой вещи:
— Представляешь, этот сарафан сшили на домашней швейной машинке. Продумали каждую деталь. Ткань везли аж из Парижа. Второго такого просто не существует в мире. А за семьдесят лет — вдумайся: за семьдесят лет! — так ни разу и не надели... Повода не нашли.
Подруга отошла от манекена и подошла к стойке с другими нарядами:
— А этому платью аж восемьдесят лет, а оно тоже совсем новое. Висело в шкафу больше полувека. Кстати, твой размер...
С вешалки на меня смотрело прямое длинное платье из черного бархата с рукавами из кружева ручной работы.
— Отставить хоровод! — мысленно скомандовала я своему гардеробу, который уже собирался возмущаться. И уставилась на бархатное платье так, чтобы в моих глазах отражалось оно, и только оно.
В примерочной я поразилась: надо же, словно на меня шили. Словно все эти десятилетия ждало именно меня. Сидит идеально. Подчеркивает все, что хотелось бы. Скрывает там, где нужно. В театр? В оперу? На выставку? А с какой сумочкой? А красные туфли подойдут? Я взяла телефон, чтобы сфотографировать себя со спины и убедиться: напрасно я прячу эти восхитительные лопатки под лонгсливами и объемными рубашками. А в телефоне — три пропущенных сообщения.
«Мам, у меня понос!» — от дочери.
«Всю следующую неделю я буду в командировке.» — от мужа.
«Собрали 12 ящиков яблок, приезжай в субботу, будем закрывать сок.» — от мамы.
Шторка в примерочную отодвинулась. В щёлочку заглянул свитер крупной вязки, впритык к нему стояла толстовка с капюшоном, которую нетерпеливо толкала в спину разноцветная компашка футболок.
— Ок, заходите, — я бессильно распахнула штору.
Хоровод из моей одежды снова закружился, а джинсы с вышивкой сообщили, что если год назад они вышли из моды, то только что снова в нее вошли.