Вычитала в одном женском журнале, что надо учиться говорить прямо. Не приукрашать действительность даже самым близким. Не загонять себя в рамки вежливости и приличия. А говорить, как есть. Чтобы потом не стать заложником их ожидания. «Сразу почувствуете, насколько легче станет», — обещал автор статьи, от чтения которой меня отвлекла дочь:
— Мама, посмотри, как я красиво нарисовала.
Это был обычный рисунок пятилетки. Большая голова. Огромные губы. Глаза навыкате. Ресницы, похожие на вставленные в веки ветки. Круглые красные щеки. И розовые кудрявые волосы. Розовый цвет у девочек в пять лет всегда самый любимый.
— Красиво? – дочь привыкла, что я всегда восхищаюсь ее шедеврами:
— Это ведь ты, мамочка!
Ага, значит, это чудище, у которого даже ушей нет, а вместо шеи – кол осиновый, – я? Что там говорили в статье? Не приукрашивать действительность. Так и сказать: дочь, да ты самый плохой художник, которого я когда-либо встречала! Да что за уродку ты нарисовала? Да разве в этом портрете есть хоть что-то от человека, а тем более от твоей красивой, обаятельной мамочки? Это было бы честно, конечно, но я выдала:
— Мне так приятно! Можно, я повешу свой портрет на холодильник, чтобы любоваться?
Мы с дочкой обнялись. И эти объятия стоили того, чтобы я не воспользовалась советом психолога.
Как не воспользовалась советом психолога, когда из школы вернулся сын:
— Мам, ты тоже думаешь, что я бездарность? – вдруг ошарашил меня за ужином. – Все в классе написали сочинение на четыре и пять, а у меня тройка. А я же старался. И книгу читал. Честно.
— И как, понравилась книга? – уточняю.
— Вначале было скучно, а потом я не мог остановиться. Интересно очень.
— Вот это и важно, — сказала я. – Чтобы читать вдумчиво. Чтобы получать удовольствие. Делать выводы. А писать сочинение научишься. Я в школе всегда писала их слабо, — подбадривая ребенка, я соврала. Я всегда писала сочинения лучше всех в классе. Автор статьи грозил мне пальчиком, но я принципиально не замечала:
— И вообще, ты очень способный. И у тебя хорошо поставлена речь. Одно удовольствие с тобой разговаривать.
Автор статьи крутил пальцем у виска. Серьезно? Хорошо поставленная речь? «Ништяк», «ну блин!», «офигеть», «прикольно» — это теперь выдается за богатый словарный запас?
— И мне всегда интересно, как ты думаешь, — я погладила сына по «ёжику» на голове: когда-то на его месте были ангельские кудри и прохожие принимали его за девочку.
— И папа со мной согласится, что ты очень талантливый. И такой фантазер! – муж как раз вернулся с работы.
— Ага, если надо испортить хорошую вещь, надо обращаться к нашему сыну! – муж имел в виду недавний случай, когда ребенок испачкал его любимый свитер краской из баллончика. Случайно.
«Да ты что, дружишь с этим автором статьи?» — чуть было не шикнула я на мужа и начала перечислять лайфхаки сына. Отрезать от куртки рукава и сделать модную жилетку. Выручить сестру, предложив вместо цветной бумаги для аппликации в садик использовать яркие страницы из глянцевых журналов. Найти в ящике с проводами старый микрофон, приделать его к ноуту, вручить мне и сказать: «Теперь, мама, когда ты будешь звать нас обедать, мы всегда услышим».
Сын сиял. Из-за стола он встал в хорошем настроении. «Это не последнее сочинение все-таки», — успокоил себя и меня.
— Что, опять двойка? – поинтересовался муж, когда сын вышел из кухни.
— Не двойка, а тройка. И так бывает. Он старался. Он молодец. – я защищала сына вообще не так, как учили в статье.
— Я тоже старался, — муж потянулся за рюкзаком. – И сам купил себе рубашку. Ты же говорила, что тебе некогда помочь мне с выбором. В магазине их конечно слишком много, но я выбрал универсальную, – муж вытащил «универсальную» фиолетовую рубашку в желтых точечках, которые, если на них падал свет, блестели как золотые.
— Какой молодец, — похвалила я, мысленно показывая автору статьи язык. – Осталось выбрать универсальный костюм и универсальный галстук.
Муж согласился отправиться на шоппинг в ближайший выходной. Так что пока одни дают советы, как облегчить себе жизнь, другие ее облегчают – на десять тысяч рублей. Именно столько стоило после скидки мое новое платье.