В коридоре стоит шкаф-купе. Если подставить к нему табуретку и встать на нее, то легко дотянуться до белой корзины, в которой мама хранит платки и шарфы. Но дотягиваться нужно только когда мамы и папы нет дома. Например, как сегодня.
Родители в театре. По просьбе Оли (брат выше сестры на полголовы) Коля ставит корзину на пол. Можно играть в волшебников. Тем более, это не сложно. Чудеса начинаются сразу, как только накидываешь прозрачный платок себе на лицо и смотришь сквозь него.
Если платок синий – вся квартира словно покрыта льдом.
Если желтый – долой зиму! Здравствуй лето! Солнышко, свети-свети желтым светом на ковер и стены, на люстру и картины, и не переставай!
Смотришь сквозь красный платок: горит, что ли, квартира? Извергается ли она словно вулкан алой лавой? Снять платок немедленно и избежать несчастья!
Так, прозрачные платки закончились... А под ними — Олин любимый платок в огромных красных маках. Если его на полу расстелить, здорово играть в пикник. Сидишь на нем, как в поле, жуешь бутерброд с сыром и удивляешься: почему это птицы не поют и бабочки не летают?
Но бутерброд съеден, и маковое поле превращается в… юбку. Нарядную, летящую! Цыганскую! Так, тут обязательно нужно искусственный цветок вставить в волосы и попросить Колю хлопать и кричать.
К счастью, по крику Коля большой специалист. Что бы он ни кричал, его крик всегда напоминает гуляние цыганского табора. Итак, Коля кричит, хлопает, топает, подпрыгивает на месте, а Оля танцует в центре комнаты. И платок в маках, повязанный на ее талии, тоже танцует, превращаясь в огромный колокол. Такой большой, будто у Оли очень широкие бедра.
«Маленькая девочка с бедрами, как у продавщицы из булочной!» — Коля начинает над Олей смеяться и обзывает ее толстяком.
Конечно, Оле обидно. Она собирается высказать Коле все, что о нем думает, и заодно ущипнуть его. Оля перестает кружится и – бамс! – теряет равновесие: падает на пол, больно ударяясь головой об кровать.
«Это все из-за тебя!» — Оля проверяет: шишка или синяк? А Коля от нетерпения скачет на месте. Он знает: когда Оля перестает быть цыганкой и обо что-нибудь чем-нибудь ударяется, начинается другая игра. В ней Оля – больная. А Коля – доктор.
У доктора много бинтов разной ширины и плотности – полкорзины!
Сперва Коля обматывает Оле голову белым шелковым шарфиком, а потом — толстой вязаной шалью. Оле жарко. Ее щеки становятся красными, как помидоры, и это верный знак того, что Оле пора на носилки. «Так, где тут у нас синий шерстяной платок?» — Коля стелет на пол «носилки» (самый любимый и самый теплый мамин палантин) и приглашает Олю прилечь. Оля не сопротивляется и, довольная, плюхается. Коля хватает палантин за кончики и пыхтя тащит по полу больную Олю в коридор. На минуту Коля останавливается: палантин трещит. Значит, больная слишком много ела конфет и вот-вот сломает носилки. Оля, несмотря на крепко забинтованную голову, тоже слышит опасный треск и встает, как будто ей лучше. Делает несколько неуверенных осторожных шажков к шкафу в коридоре, где, хватаясь за голову, восклицает: «О, мне снова очень плохо!».
В этот момент Коля как раз успевает расстелить палантин под шкафом, и Оля, ойкая, с грохотом падает на него.
«Сейчас было похоже, что я в обмороке, правда?» — Оля отвлекает доктора, но тот настоящий профессионал.
— Подушечку? – Коля складывает вчетверо оранжевый шарф и кладет Оле под голову.
— Знобит? — доктор укрывает Олю зеленой шалью.
— А болеть хорошо! — Оле уютно вот так лежать на носилках под шалью. Она закрывает глаза и улыбается. И тут доктору… надоедает быть доктором: «А что, уже и устать нельзя?».
— Больная, подвиньтесь! – Коля несильно пинает Олю ногой.
— Зачем? — удивляется Оля и двигаться не желает.
— Мне нужно лежать с вами. Так я смогу слушать ваше сердце. Сердце – это важно! – и вот, Коля тоже на носилках. Бочком, в неудобной позе, но он тоже может лежать и болеть.
— И наступила ночь! – дает команду Коля.
Больная послушно начинает храпеть и сопеть, но потом… засыпает по-настоящему. Коля пробует сосредоточиться на биении ее сердца. Слышно так себе. Но он уверен: с сердцем все в порядке. «Беспокоиться не о чем», — с такими спокойными мыслями Коля тоже засыпает.
Представьте: мама и папа возвращаются от соседей, к которым ходили в гости, а дети… Не разрушили дом. Не перекрасили шкаф. Не разбили вазу. Не сломали кресло. Они даже не съели целую одну конфету из семи. Не дети, а чудо!
— А ты боялась, что мы их полночи будем укладывать! — смеется папа, перенося детей на кровати.
— И ведь хитрецы! Знали, что я буду ругаться за шарфы, и уснули, – складывая шарфы и платки в корзину, мама обнаруживает дырку на своем любимом синем палантине. Даже не догадываясь, что она вздыхает не над рваным палантином, а над треснувшими носилками, мама поделилась с папой опасениями:
— Я спрятала корзину в самое недосягаемое для детей место. А они так быстро растут, что вот-вот доберутся до верхних полок и без табуреток.
Мама ждала папиной реакции, но папа что-то сосредоточенно искал под кроватью в спальне.
— Слышишь, надо придумать новые секретные места, – мама надеялась на папину фантазию.
Папа достал из-под кровати ящик с инструментами и начал сдувать с него пыль:
— Знаешь, унесу-ка я инструменты в гараж, от греха подальше. А то придем, а они зубы повыдергивали плоскогубцами. Или еще, не дай бог, растеряют отвертки! Чувствую, когда они разберутся со всем, что ты спрятала наверху, начнут заглядывать под шкафы и кровати. Но если твой палантин – это ерунда, то вот такая пила, между прочим, мечта любого мастера!
— Значит, ерунда? – мамин голос дрогнул. – Е-рун-да? – мама решила повторить по слогам, надеясь, что услышала что-то не то, но поняв, что папа сказал именно «ерунда», она, ставя корзину на шкаф, попросила:
— Знаешь, я хочу под новое пальто такую же ерунду, но зеленого цвета. Ерунду красного цвета в белый горошек – кутаться вечерами на даче. И еще ерунду в полоску – сейчас полоска в моде. Но из чистой шерсти ерунду не покупай. Пусть будет шерсть с хлопком. Запомнил? С тебя три ерунды — и я не говорю детям, что инструменты хранятся в гараже, а ключ от гаража – в верхнем ящике тумбочки.