Я люблю хурму. Нежную, тающую, сладкую, особенно слегка подмороженную, когда ее можно есть ложкой. Я сегодня купила себе такую - почти коричневую, расползающуюся в ладонях, размером с два кулака. А потом зашла в "Хлебный Дом" и для души прихватила половинку такого же коричневого ржаного хлеба, еще теплого, с твердой хрустящей корочкой. Он пахнет как рай.
В походе за вкусным меня сопровождала Зоя. Она спала в коляске, капюшон был опущен, и я катила ее домой в предвкушении хлеба и хурмы.
Возле "Буквоеда" на Димитрова стояла бабушка. Такая, знаете, старушка - лет двести на вид, сложенная почти пополам, в каракулевой шубе, вязаном берете поверх расписного платка, с накрашенными губами и криво, но густо подведенными бровями. Бабушка опиралась всем своим весом на трость, которая шаталась и грозилась вот-вот уйти из-под бабушкиной руки, и курила. Курила причем жадно, с наслаждением выдыхая и громко пыхтя. Периодически она хваталась рукой, в которой держала сигарету, за трость, и тогда шатание трости становилось совсем уж угрожающим.
- Вам нужна помощь? - осторожно спросила я, когда бабушка явственно покачнулась.
Бабулька затянулась, свирепо выдохнула, поморгала и опереточным голосом произнесла:
- Мне поможет только хороший глоток коньяку!
- Извините? - я попыталась не улыбаться.
- Деточка, - сказала бабулька и снова всосала в себя хорошую порцию дыма, - меня бросил любовник, он ушел к молоденькой, и мое сердце разбито. Для поддержки тела у меня есть трость, а для поддержки духа мне нужен только коньяк, потому что сигарет у меня еще три пачки.
Наверное что-то в моем лице выдало мой шок. Я подумала: к молоденькой - это не старше ста пятидесяти, что ли?
- Это было еще в семьдесят пятом году, но как вспомню - хочется найти и удавить этого мерзавца! - рявкнула бабуля и снова затянулась, - но у вас коляска, поэтому не думаю, что вы готовы выслушать мою биографию и уж тем более проводить меня до того места, где продают коньяк. Я знаю, здесь совсем рядом магазин.
- Всего доброго вам, - сказала я и пошла дальше, потому что больше ни на что меня не хватило. Что еще я могла ответить?
А потом, придя домой, я села есть хурму, и вывихнула челюсть. Повторяю: я ела мягкую хурму, ложкой, и вдруг слева щелкнуло, челюсть заклинило, и я еле закрыла рот. Кто хотел хрустящую ржаную корочку? Я хотела. А фиг мне. Спустя час мне удалось осторожно пожевать хлебного мякиша.
А теперь я сижу и думаю: судьба сложилась так, что я не могу получать желаемую пищу для тела. Однако, эта бабушка сегодня отлично насытила мой дух. Ее образ еще долго не даст мне покоя. Особенно красная помада и криво, но густо нарисованные брови.
А челюсть в травму понесу завтра. Вот подстава.