Для меня наступление лета долгое время означало поездку в детский лагерь. Всякий раз я ждала этого с трепетом и предвкушением, и каждая новая смена становилась отдельной маленькой жизнью. Многих друзей на лето отправляли в деревню к бабушке; у нас такой опции не было, т.к. бабушка жила здесь же, в Москве, и работала 24/7 - возглавляла пресс-службу. Вот я и коротала свою юность "в лагерях".
Были они очень разные: от роскошных "5-звездочных" со сменой белья через день, аниматорами и красной икрой до простых и жутковатых - с "панцирными" кроватями без матрасов, макаронами на завтрак, обед и ужин и "трудотерапией". Но независимо от условий это всегда было приключение. Новые друзья, открытия, беззаботность, творчество, романтика "свечек", походов, костров, то неповторимое чувство единства, которое в "обычной жизни" за месяц не приобретешь.
Однажды вышло так, что наш лагерь почему-то объединили с лагерем для трудных подростков. Их привезли в первые дни смены и распределили по отрядам. В наш отряд добавили троих мальчиков и двоих девочек. Ощущения от общения были необычные: ребята говорили в буквальном смысле на непонятном нам языке, были резковаты, держались от нас обособленно, участвовать в делах отряда не хотели. Атмосфера из привычной веселой превратилась в напряжённую.
Одну из "трудных" девочек звали Валя. Как-то нам с ней вместе выпало дежурить по столовой. Мы разговорились. Валя совершенно буднично рассказала, что только перед лагерем выписалась из больницы, где её откачали после приема пачки снотворного - жить не хотела. Рассказала о пьющей матери и калейдоскопе отцов, о побегах из дома и прогулах школы, показала запястья в шрамах. Для 12-летней меня, залюбленного ребенка, отличницы-спортсменки, это был шок, параллельная вселенная. Но я постаралась её понять и поддержать.
После того разговора Валя стала мне доверять. Я продолжала дружить со своими девчонками и мальчишками, но и компания "трудных", как ни странно, стала со мной общаться.
Прошло полсмены, близился родительский день - когда родители навещают детей в лагере. Валя сказала мне, что это худший день и скорее бы он прошел, ведь к ней никто не приедет.
И вот ворота лагеря открылись, все побежали навстречу родителям, по которым за две недели уже успели соскучиться. Те тащили сумки со вкусненьким, улыбались своим счастливым загорелым детям, хватали на руки и кружили. Мы с мамой решили устроить пикник неподалеку, в лесу, сели на бревно и болтали обо всем. Было сказочно. Но в какой-то момент меня словно подбросило, я сказала маме "сейчас" и побежала в лагерь. Кое-как нашла Валю - она курила за столовкой - взяла за руку и привела к нам на пикник. Валя очень стеснялась, смотрела в землю, ковыряла её ботинком. Мама общалась очень приветливо и тепло, и спустя время Валя тоже заговорила. Это были удивительные несколько часов. Мы ели фрукты, смеялись, ходили на речку, собирали цветы. Мама заплела нам французские косички и подарила по упаковке жевательных конфет.
Вечером родительский день закончился, а через две недели закончилась смена. Мы с ребятами попрощались и разъехались, кто куда. Наши с Валей дороги разошлись.
Недавно она нашла меня в соцсетях и написала. Мы созвонились. И обе сошлись на том, что июнь - это всегда воспоминания о лагере, сколько бы нам ни было лет. У Вали всё нормально. Работает, растит дочь, хочет получить образование онлайн. Мы хорошо поговорили и почти уже стали прощаться, как вдруг Валя смущённо попросила телефон моей мамы. "Я просто хочу ей сказать спасибо за тот день, за то, что она так отнеслась ко мне. В тот день я была счастлива. Помню его по минутам, он многое дал мне в жизни. Ещё хотела сказать, что научилась дочке французскую косу заплетать".
Я опешила. Помолчала. Вздохнула. Ответила, что, к сожалению, моей мамы нет уже несколько лет. Валя заплакала. Сказала, что обязательно поставит свечку и поблагодарит от всей души. А я уверена, что мама всё видит и знает. И ей приятно.