Если у вашего ребёнка были трудности с засыпанием, если он привередлив в еде и вообще имеет своё мнение по любому поводу, вам, наверняка, добрые люди советовали отдать им вашего ребёнка на перевоспитание. В шутку или всерьёз, неважно. Мол, у них все едят и спят, как положено.
На самом деле, очень трудно объяснить, что чувствует ребёнок, которому приходится соглашаться на чужие условия в ущерб собственным потребностям. А я помню, каково это. Помню, как мама оставляла меня у бабушки, у подруг, у знакомых, где я всегда была очень хорошей девочкой. Я ела всё, что дают, даже если не хотела. Я ложилась и закрывала глаза, и действительно предпочитала заснуть, даже если очень не хочется.
Потому что во сне время пролетает быстрее. Если поспишь, то быстрее закончится это ужасное время, когда мамы нет рядом, а эти чужие люди заставляют меня выполнять всё, от чего я ужасно себя чувствую. Они чужие. Да, они улыбаются, говорят какие-то правильные вещи. Но кто их знает, что они думают на самом деле и что они сделают, если я не буду слушаться.
Я видела, как другие взрослые кричат на детей, друг на друга, как они замахиваются друг на друга, говорят, иногда даже дерутся. Лучше ведь не проверять, какие они на самом деле. Лучше сделать вид, что всё происходит как бы не со мной. И эта противная каша, которая осела тяжелым комком в животе, не такая уж большая жертва. Лишь бы мама поскорее вернулась. Ещё немножко потерпеть, делать всё, что скажут, и тогда будет чуть менее ужасно, чем мне кажется.
Потом мама приходила за мной, и я не могла поверить своему спасению. Хотелось залезть ей на руки, тянуть за юбку, душно обнимать её за шею, хотелось, чтобы она смотрела только на меня, говорила только со мной. И эти чужие люди цокали языком и качали головой:
- Ну, надо же, а пока матери не было, Маша была такой хорошей послушной девочкой! Оставляй её нам на перевоспитание, а то совсем её избаловала!
Страх и гнев я испытывала в тот момент и начинала ещё больше цепляться за маму, и поднывать ещё более противным голосом, лишь бы мы поскорее вернулись домой, в безопасное место. Ведь что я могла сказать чужим взрослым людям?
Я знала, что мама, конечно же, не оставит меня здесь навсегда. Но также знала, что однажды ей снова надо будет задержаться на работе или уехать в командировку, и мне снова придётся прийти в чужой дом, принять чьи-то правила: чужой распорядок дня, невкусную еду, неприятные запахи, душную комнату, твёрдую подушку, назойливые разговоры, включённый телевизор... И делать всё, чтобы выжить, пока я жду маму.
Непонятно было, почему чужие люди думают, что моя мама не знает, как меня воспитывать. Поучают мою самую добрую маму на свете. Разве не видно, как мы с ней друг друга любим. Разве мы с ней сами как-нибудь не разберёмся? Разве не очевидно, что если я до сих пор ничего не ответила на ваши глупости, это и означает, что я очень хорошо воспитана! Они, правда, думают, что они умнее моей мамы только потому, что я из страха, стараясь не расплакаться, давилась и ела эту проклятую кашу??
Я и в следующий раз это вытерплю, снова буду хорошей девочкой. Буду представлять, как будто на самом деле я сплю и это происходит не со мной. Главное, слушаться, делать всё правильно - и время пройдёт быстрее, и не будет никаких дополнительных трудностей. Я пока как будто не живу, просто надо дождаться мою маму, а когда она вернётся, можно будет снова начать жить. И снова быть самой собой.
И Мама всё меня будет любить, несмотря ни на что. Даже если я не люблю есть суп. Даже если я не хочу спать днём. Даже если я буду ныть и говорить противным голосом. Даже если чужие люди будут говорить ей, что она меня избаловала. С мамой можно всё, я ведь знаю, что она меня любит такой, какая есть, а не за что-то.
Поэтому нет, я никогда не отдавала свою дочь на «перевоспитание». Даже когда очень хотелось, даже когда нет сил и опускаются руки, никому никогда её отдам. Мы с ней сами как-нибудь разберёмся.