За годы брака жена ни разу не покупала мне ничего из одежды.
Дело в том, что я достался ей с богатым приданым (мой единственный шанс), и мой гардероб был раза в три больше ее, девичьего. Одно время рядом с родительским домом, где я рос, располагался знаменитый Черкизон — видимо, на меня действовали испарения.
Основную часть гардероба составляли вещи Abercrombie & Fitch. Это не реклама, как вы поймёте дальше. Я часто ездил в Америку, где и закупался. Во флагманском Abercrombie в The Grove меня так и прозвали — «тот русский оптовик».
На эту марку меня подсадили старшие товарищи. Я не сразу нащупал подводный камень, а между тем, он был. Этот Abercrombie предполагал атлетичное телосложение. Широкие плечи и так далее, включая такой позабытый в моих кругах рудимент, как пресс.
У старших товарищей все это было в комплекте, на то они и амбассадоры бренда. На мне же этот божественный Abercrombie топорщился, стоял колом, трещал по швам, сборился, морщился, но только не сидел. Когда я выходил из их примерочной в очередной новинке, консультанты отворачивались, чтобы скрыть слёзы.
Плюс ещё одна деталь. У некоторых моделей из рукавов высокохудожественно торчала бахрома и нитки. Это писк моды. Что не проблема в Лос-Анджелесе или в Москве, но проблема в моей деревне.
Когда я впервые вышел на центральную улицу весь в Abercrombie & Fitch (даже, пардон, там, куда не проникал солнечный свет), из-под которых торчали всевозможные телеса, а также пищащие модой бахрома и нитки, то местных начало корёжить прямо под стать знаку посередине моего возлюбленного бренда. После моего памятного дефиле только ленивый не высказал теще, что они с женой совсем за мной не следят, и я вынужден донашивать, как они выразились, за своим дедушкой. Даже старик Иваныч, в принципе равнодушный к чужой судьбе, принёс свою дореволюционную телогрейку. Как было объяснить всем этим сердобольным пейзанам, что по стоимости надетого я в тот момент превышал ВВП их деревни в три раза.
Этак я наезжал в деревню много лет, и старушки крестили меня в спину, пока в один прекрасный момент мой последний Abercrombie не разложился прямо на мне.
И тогда жена торжественно пошла в местный магазин, «к Никитину», как говорят здесь, потому что это был единственный магазин, где помимо лопат и тачек продавали одежду, и купила мне шорты, перешитые из шторы и по форм-фактору больше напоминавшие семейные трусы. Если бы Abercrombie или Fitch, или, не дай Бог, сразу оба увидели бы на мне эти шорты, они бы немедленно попросили своё правительство напасть на отдельно взятый магазин Никитина.
Но когда я вышел в этих семейных шторах на центральную улицу…
Говорят, похоже встречали Сергея Жукова, гастролировавшего в соседнем райцентре. Девушки несли мне цветы, дети — конфеты, глава местной администрации хотел было распорядиться насчёт праздничного салюта, но я милостиво остановил.
— Ну вот, и хорошо, ну вот, и ладненько, — говорил старик Иваныч через полчаса на завалинке перед своим домом, поглаживая не то меня, не то брезентовую ткань моей обновки, — ты посиди, я ту телогрейку все ж таки вынесу. Теперь она в самый раз будет. Харнитур!