В молодости моя мама мечтала о платье с открытой спиной. И однажды во время заграничной поездки она увидела его в витрине магазина. Из плотного хлопка яркого морковного цвета, платье было декорировано нежной вышивкой и имело не только открытую спину, но и бант в форме бабочки на талии сзади.
Платье оказалось в магазине одно единственное.
И на три размера меньше, чем было нужно маме.
— Похудею! — решила мама и вернулась в советскую Москву со свертком, которые несла из аэропорта с таким загадочным и одновременно торжественным видом, словно в розовой шуршащей бумаге были спрятаны все сокровища мира.
До лета оставался месяц. Платье с открытой спиной висело в шкафу и напоминало о его приближении. Мама бегала каждое утро. А по вечерам шла с работы от метро пешком три остановки, чтобы килограммы сбрасывались быстрее. Из журнала «Здоровье» выписала модную диету быстрого похудения и строго придерживалась ее.
Но 1 июня чудо не произошло.
— Ничего, скоро в Сочи, там буду много плавать, постройнею и влезу, — мама положила в отпускной чемодан платье первым, уж очень оно подходило для отдыха у моря.
Платье с открытой спиной яркого морковного цвета провисело в шкафу сочинской гостиницы все 23 дня отпуска. Оно так и не сходило в ресторан на берегу, как мама надеялась. Оно так и не станцевало на танцплощадке на пирсе. Оно так и не поучаствовало в фотосессии, подставляя фотоаппарату эффектный бант в виде бабочки. И вернулось в Москву совсем новым, таким же красивым и таким же желанным.
— Ничего, на юбилей надену! — успокаивала себя мама.
До юбилея оставалось полтора месяца. Подруга детства прислала маме по почте более эффективную диету, чем та, которую предлагал журнал «Здоровье», советовала пить больше воды, налегать на гречку и кабачки. Продолжая бегать по утрам, мама решила заниматься бегом не только утром, но и перед сном: добегала до стадиона в двух кварталах от дома, огибала его трижды и в свете ночных фонарей возвращалась изможденная домой. Вешая после работы одежду в шкаф, мама улыбалась ему, все еще такому красивому и ждущему момента платью с открытой спиной.
Но и в августе в него не влезла.
Как не влезла в него следующим летом.
Как не влезла в него никогда.
— Для кого ты его хранишь? — спросила я, буквально вчера обнаружив в мамином шкафу странное платье ядовитого цвета и узнав по сохранившейся бирке, что платье было сшито в Чехословакии в начале восьмидесятых. — Уже и страны такой нет, а платье вообще не ношено…
— Я храню его для одной глупой женщины, — улыбнулась мама. — Этой женщине это платье давно разонравилось. Возраст женщины больше не позволяет ей открывать даже руки, не то, что спину. У этой женщины уже четверо внуков и она давно пенсионерка, которая каждое утро пьет таблетки для нормализации давления, а вечером — пилюлю от бессонницы. Яркий морковный цвет платья кажется ей ядовитым и ужасно раздражает. А как тебе эта бабочка сзади? Ну и безвкусица! Просто ужас!
— Согласна на 100%, — согласилась я и уточнила:
— Несем на помойку?
— Ни за что, — запротестовала мама и объяснила:
— Каждый раз, когда я ленюсь пойти в театр и ищу предлог отказаться от приглашения подруги… Или экономлю на поездке на море, считая, что поеду следующим летом… Или когда решаю не отмечать день рождения, в уверенности, что впереди еще полно торжеств… Короче, когда мне кажется, что еще успею и не раз, я смотрю на это платье, так и не ношеное с далеких восьмидесятых, и словно слышу, как громко оно хохочет над моими дальними планами. И я иду в театр сегодня, а не завтра. Еду на море этим летом, а не следующим. Зову в гости друзей и родственников в этот день рождения. И наконец, прямо сейчас пойду и испеку торт, про который всегда думаю «Господи, сколько возни с этим Наполеоном!»...