В детском саду воспитательница Лидия Николаевна зачитывала детям пословицы и поговорки. Варе больше понравились пословицы. «Бабушка летом ходила по малину, дедушка осенью ходил по грибы, а я буду ходить по словицы», — думала про себя Варя. «Словицы – такие слова, самые лучшие и самые любимые», — рассуждала она. И вместо того, чтобы слушать воспитательницу, Варя стала вспоминать, какие именно словицы ей хочется собрать.
И словицы тут же вспомнились.
Мама, папа, Федя. Бабушка, дедушка. Марта. Моторчик. Малина. Рогалик. Кисель. Котенок. Пушинка. Одуванчик. Пончик. Варежка. Рукавичка. Синичка. Плед. Божья коровка. Плюшевый львенок. Стаканчик с рябиной. Пони. Собака. Суп-пюре. Сказка. Колыбельная. Снежинка. Секрет. Блестки. Горячий шоколад. Листопад. Сюрприз. Ресничка. Бублик. Веснушки. Фонарик. Дымка. Мечта. Дед Мороз. Шиповник. Петрушка. Золотая краска. Солнышко. Мамина пудра. Платье как у принцессы. Туфельки на каблуках. Колготки как у тети. Плюшевый зайчик. Клен. Ракушка. Поделка. Чайничек. Сон. Бусы. Лимонад. Сосиска. Макароны. Тапочки. Арбуз. Шерстяные носки. Ириски. Шишка. Зонтик с бабочкой. Радуга.
Варя и сама не ожидала, что словиц окажется так много. «А будет еще больше, если добавить Федины словицы,» — Варя посмотрела на брата и хотела попросить его добавить к ее словицам свои: паровоз, самолет, вареная сгущенка, банан, велосипед, белый медведь… Но не стала его отвлекать, потому что Лидия Николаевна не любила, когда в группе шумят. К тому же, как оказалось, Феде как раз больше нравились поговорки. И вот почему.
В прошлую среду мама испекла яблочный пирог. Она накрыла на стол и предложила Варе и Феде не включать на кухне свет. Вместо лампы мама зажгла свечи. Самые настоящие! С маленьким огоньком на конце — его нельзя трогать, но так хочется. С ним в доме тепло и волшебно. Или, как сказала мама, «уютно», и раскрыла плотные клетчатые шторы так, что стол упирался прямо в окно, словно впритык к нему кто-то повесил огромную картину. На этой картине крупными хлопьями падал снег. «Так медленно», — удивилась Варя и принялась считать хлопья. «Так красиво…», — поразилась мама. А Федя просто кивал и думал: «Снег! Вот он, самый настоящий снег!».
Снег падал уже много-много дней, не одну зиму Федя видел его. Но впервые он снег принял за живого и прислушивался: что снег говорит? О чем думает? Куда падает?
Разлив по чашкам ромашковый чай, мама тихим голосом стала рассказывать детям о своем детстве. О том, как она любила кататься на санках, а с лыж всегда падала. О том, как она слепила снеговика и, чтобы снеговик не грустил без носа, оторвала от своей шапки помпон и приделала снеговику вместо морковки. О том, как бабушка научила ее собирать летом разные растения (мяту, чебрец, ромашку, липу, листья смородины), и засушенными зимой заваривать кипятком: «Такой чай ни в каком супермаркете не купишь! Получается самый вкусный чай на свете!».
— Как наш? — уточнила Варя, незаметно добавляя в свою чашку мед, забыв, что уже положила в него малиновое варенье.
— Почти, — мама испугалась, что Варя выплюнет чай, как только его попробует, но дочь, причмокнув, после первого же глотка решила, что сахара маловато и потянулась за рафинадом. В этот момент с работы вернулся папа.
Папа появился в квартире весь в снегу. Белый-белый. Мама выбежала папе навстречу и стала отряхивать его. Под папой вырос маленький сугроб, и Варя подумала: не принести ли кукол и не покатать ли их с этой настоящей снежной горки? Но сугроб быстро растаял. А папа засунул ноги в полосатые тапочки, вошел на кухню, увидел свечи, пирог и спросил: «А что вы тут делаете?». И мама, пододвигая папе стул и наливая ему чай в самую большую чашку, ответила: «Садись скорее! У нас – ПОСИДЕЛКИ!».
Федя совсем забыл про воспитательницу и думал: «Ну разве то были посиделки? Посиделки – это когда мы ели пирог, в окно смотрели и молчали. А потом-то у нас начались самые настоящие поговорки! Варя рассказала, как нашла в песке камушек и монетку. И как теперь не может вспомнить, куда их спрятала. И как надеется, что их не украли воры. Я рассказал, как я вырасту. И как у меня будет собственный настоящий паровоз. И как я буду в нем жить. И как накуплю себе кучу игрушек. И как заведу себе живого лабрадора, который будет любить меня и облизывать. А папа рассказал, как летал в командировку на двухэтажном самолете. Жаль только, папа не вспомнил, сколько облаков ему попалось, пока он летел, – весь полет папа проспал. Папа всегда такой соня!».
Пока Федя обо всем этом думал, воспитательница сказала: «Ну и последняя на сегодня поговорка: «Держи ноги в тепле, а голову в холоде». А потом добавила: «Моем руки и будем полдничать».
Федя пил кефир и никак не мог забыть: ноги в тепле, голову в холоде. Зачем? И что будет? Решил проверить. И когда их группа гуляла на площадке у сада, Федя спрятался за беседку. Он снял варежки, засунул их глубоко в валенки, чтобы ногам было тепло. Потом снял шарф и засунул его в правый валенок. Снял шапку и затолкал ее в левый валенок. А когда ногам стало совсем жарко, голову, свою замечательную пятилетнюю голову, не прикрытую даже тоненьким платочком, Федя… окунул в сугроб. А когда вынырнул из сугроба, увидел рядом с собой: Варю – она смотрела на брата с восхищением, как на героя; и Лидию Николаевну – такую испуганную, что казалось: воспитательница вот-вот заплачет; и остальных ребят — они смотрели то на Федину голову, то на торчащие из Фединых валенок шарф и шапку, то на воспитательницу, за компанию с которой тоже собирались плакать.
Не подобрав нужных слов для такого странного Фединого поведения, Лидия Николаевна мигом сорвала с себя меховую шляпу и набросила ее на Федю, как бросают кольцо на палку в «Кольцебросе». Шляпа была в несколько раз больше Фединой головы, и под ней спряталось все Федино лицо, красное от мороза и… смущения. Он мог вполне иллюстрировать сказку «Под грибком».
…Вечером у Феди поднялась температура. Мама заглянула сыну в рот и вздохнула: «Никогда не видела такого красного горла!». Но мама не сердилась. Она поставила перед Федей чашку с чаем и попросила: « Выпей и лежи, а я, хочешь, тебе почитаю?». И Федя прохрипел: «Поговорки?». «Ну уж нет! — мама взъерошила Феде волосы, и он стал похож на обиженного петушка, — С таким горлом никаких поговорок! Только посиделки. Точнее, полежалки. И ожидалки врача!».