Когда ты взрослый, то смотришь на свои детские страхи с каким-то даже удивлением. Что такого страшного в тени от дерева, которая вырастает на стене в детской, если в комнате горит одна только настольная лампа? А откуда этот страх, что украдут, забудут, потеряют? И ты держишь маму за рукав пальто, почти впиваясь в него пальцами, так что к концу сезона, когда мама убирает пальто в дальний угол шкафа до следующих холодов, вы оба обнаруживаете: левый рукав — тот, за который я держался как самая крепкая в мире прищепка, — длиннее правого. А еще я боялся… рыбью голову. Мой друг по двору боялся собаку нашего соседа, и его можно понять даже сейчас, спустя годы. Собака была огромная, лохматая, очень громко лаяла и выходила на улицу только в наморднике. А вот Ленка, с которой мы ходили в садик, боялась крыс и, конечно, правильно делала. Крысы кусаются, бросаются прямо на лицо из укромных мест, переносят бешенство. Вот мне сейчас тридцать три, а я до сих пор уверен, что с крысами надо поосторожнее. Но рыбья голова?
Я помню, как увидел ее впервые. Мне было пять лет. Мы с мамой покупали на рынке продукты, а очередь за рыбой тянулась почти до самого выхода.
— Нежели икру привезли? – мама побежала к прилавку уточнять. А я тащился за ней, держался за рукав пальто, боялся потеряться, даже не думал отвлекаться и смотреть по сторонам, но когда мама стала что-то уточнять у продавщицы, поднял глаза. И уперся в нее – в рыбью голову. В открытый рот, в котором даже зубы. А по бокам глаза навыкате. Я пошатнулся и чуть было не отпустил рукав пальто.
— Если пообещаешь, что будешь есть уху, я тоже куплю пару рыбьих голов, это очень полезно, — ошарашила меня мама. Я чуть в обморок не упал.
— Я никогда не буду есть уху, мама! Никогда и не за что! Пусть рыбьи головы останутся живыми, а? Давай хотя бы мы не будем их покупать? — я убедил маму, и в очередь мы не встали. Но успокоиться не мог еще очень долго. Любой суп, любое первое казалось мне ухой.
— Это же не уха? — уточнял я у взрослых, боясь, что запущу в тарелку ложку, а там — рыбья голова.
— Борщ! Ешь!
— А борщ, он же не из ухи? — я старался быть очень осторожным.
Рыбьи головы мерещились мне и в гречке, и в жареной картошке. На всякий случай я перестал на пару месяцев есть бабушкины пирожки, допуская, что в варенье может маскироваться рыбья голова. Мама же сказала: «полезные». А взрослые всегда это «полезное» стараются засунуть так, чтобы я не знал. То гадкую печенку превратят в блинчики. То сала в котлет добавят. Как будто я глупый какой-то. Но потом я взял с родителей честное слово, что никаких рыбьих голов в нашем доме не будет, и успокоился. Хотя продолжал видеть рыбьи головы во сне. И разлюбил сказку про «Золотую рыбку», в которой про рыбью голову, конечно, ни слова, но я был ребенком с фантазией. То, что рыбья голова – золотая, не превращало ее во что-то красивое и приятное.
Рыбья голова продолжала быть моим главным страхом года два, а то и три. Если про кого-то говорили, что он злой, рыбья голова мне сразу вспоминалась. Когда папа купил энциклопедию необычных животных, я ее даже не открыл, потому что рыбья голова – самое необычное из животных, у меня не было в этом сомнений. Я избегал встречи с рыбьей головой. Всегда придумывал отговорки, когда мама собиралась взять меня с собой на рынок. Прежде мечтал об аквариуме и вдруг передумал: «Да от него запах», «Да рыбки скучные!», «А если разобьется?».
Сейчас я понимаю, что слишком эмоционально реагировал на рыбью голову. Что испытал шок, докрутил и допридумывал, сам нагнал на себя страху. Моему сыну шесть, и я прекрасно знаю, как дети из мухи делают слона, а из рыбьей головы – опасное чудище. Но жена запомнила за годы нашей совместной жизни: рыбу я не ем. Не ем никогда и ни за что. Возможно, даже считает, что на рыбу у меня аллергия, или что рыба у меня не усваивается, и не настаивает, уважает мой выбор.
Моя нелюбовь к рыбе передалась и сыну. Стоит ему в ресторане почувствовать запах рыбы, как он затыкает нос и ворчит: «Тут воняет!». А я никогда не подведу его к прилавку и не скажу, показывая на гору рыбьих голов:
— Если пообещаешь, что будешь есть уху, я тоже куплю пару рыбьих голов, это очень полезно.
— Кем ты будешь, когда вырастешь? – желая поближе познакомиться, спросила нашего сына воспитательница, когда мы переводили его другой детский сад.
— Ветеринаром, — ответил сын. Он очень любит животных.
— И не боишься? – удивилась воспитательница. – Я слышала, чтобы научиться делать животным операции, надо тренироваться на лягушках. Сможешь?
— Смогу! – ответ сына впечатлил не только воспитательницу, но и нас с женой. – А пока я не вырос, можно изучать строение животных, например, разделывая курицу. Или купить на рынке рыбью голову и рассматривать ее через лупу, как в ней все устроено. – Сын посмотрел на меня:
— Мы же можем купить рыбью голову, пап?
И я понял: мой детский страх никуда не ушел. Мы еще не вышли из садика, а я уже знал, где-то за дверью нас поджидает рыбья голова, и не одна. Открытый рот с зубами. Глаза навыкате. И это я еще не заглядывал во внутрь!
— Конечно, купим. На что не пойдешь ради науки и спасения братьев наших меньших? – я притворялся бесстрашным героем, но в душе надеялся, что сын забудет про рыбью голову. Да я сам его отвлеку от нее. Предложу клеить модель корабля, а это увлечет нас на пару недель точно… Но от жены подвоха не ожидал:
— Тогда купите несколько, — сказала жена. – Я приготовлю уху. Вкусно и полезно…
— А вы не в пятом доме случайно живете? Вдруг, если мы соседи, то и мне купите. Голов пять. Ко мне внуки приедут, вот я их ухой бы и угостила, — воспитательница полезла в сумочку за кошельком, как будто я не только подтвердил, что мы соседи, но и сам вызвался раздобыть к ее ногам все рыбьи головы мира.