Больше всего развод мостов в Петербурге напоминает кадры из «Начала» Кристофера Нолана. Даже когда наблюдаешь его не в первый раз, не оставляет ощущение сказочности происходящего. Только что этот фонарь стоял ровно, и вот он уже, как стрела с горящим наконечником, горизонтально режет пространство, и дорожная разметка потянулась вверх: мол, в небеса - вон туда. И неспроста, кстати, происходит это ночью: ведь всё самое удивительное на свете случается в это время. В Валином мире ночью оживают игрушки, в моем – разводят мосты.
Ночью в Петербурге свои правила, своя норма. На Марсовом поле девушка лет двадцати чертит что-то ногой на песке. Мы сидим на скамейке, и с нашего места её движения напоминают какой-то причудливый шаркающий танец циркуля. Мимо бежит парень в спортивных шортах и майке, в ушах наушники. Останавливается, отключает музыку. Чистый ночной воздух спокоен, и мы отчетливо слышим каждое слово.
— Здравствуйте, — говорит юноша. – А что вы делаете?
— Рисую, — отвечает девушка.
— А можно вам помочь?
— Да нет, спасибо, — я закончу через полчасика.
— Ну ладно, — говорит юноша и снова надевает наушники. – Побегу тогда дальше тренироваться. Удачно вам!
— Спасибо! — благодарит девушка и продолжает чертить.
Потому что кто вообще сказал, что в полтретьего ночи положено спать, а не бегать или рисовать на песке…
Наша любимая столовая в Питере – «Столовая тарелка» на улице Пестеля. Днем беру там гороховый суп. Круглолицая женщина протягивает мне из-за стойки дымящуюся ароматную тарелку и говорит:
— Самой захотелось. Так вкусно пахнет… А на второе что у вас? Кура?
— Курица, да, — отвечаю я. — Ловлю себя на ошибке, но словесный воробей, улетел уже далеко.
Мы же в Петербурге: здесь надо говорить кура.
И греча.
И еще, наверное, доча?
Дочь моя всю неделю рисует «график путешествия папы и мамы»: такая длинная цепочка из кружочков, в каждом кружочке число дня нашего отсутствия…. Сегодня нарисовала последний.
В заключительный день у нас остается пара часов на самое сладкое бесцельное хождение по городу. Муж говорит:
— Походим, может, что-то купим по мелочи. Тебе что-нибудь надо?
— Мне, - говорю, – калабас нужен для мате.
(Недавно подруга по моей просьбе привезла из Испании два здоровенных пакета с мате. Я пью его из стакана, а это не очень удобно).
— Ты, — говорит, — кажется, перепутала два города с названием через дефис. Мы в Санкт-Петербурге, а не в Буэнос-Айресе.
Перед самым поездом заходим на Марсово поле, чтобы посмотреть, что за рисунок чертила там ночью девушка-циркуль. На песке абстрактные круглые разводы, как от летающих тарелок. Справа от них какая-то пара красивой походкой идет на фотографа: фотосессия.
До меня не сразу доходит, на что похожи их движения.
Уже сидя в поезде и внутренним зрением осматривая прошедший день, я понимаю, что они медленно, без музыки, контролируя каждый шаг, танцевали танго.