Скажу честно, я боялась рожать. Кроме связанных с материнством ограничений и ответственности, меня пугала чисто физическая боль во время родов. В масштабе всей жизни это, конечно, хлопок, но внутри что-то сжималось.
Вы спрашивали свою маму про роды? Моя рассказывала про невыносимую боль и роддом, в котором всем было, по большому счету, наплевать. Эту пугающую короткометражку в моей голове показывали много раз: мигающий свет лампы, стенания женщин, унижения, заляпанные кровью палаты и кирпично-красные подтёки в коридоре, решётки на окнах, хамоватый врачи и безразличные медсестры. Боль, снежинки за окном, бессилие.
Бабулина история не лучше - она родила маму намного раньше срока, к тому же надо было быть совершенно слепой, чтобы не увидеть стыдливые муки на её лице во время тех рассказов.
Я знала, что когда-нибудь перейду черту, за которой на ЭТО можно закрыть глаза и потерпеть. Где-то внутри меня делано смеялась бойкая женщина с совковыми замашками обесценивания: я встречала таких не раз.
Когда я рассказала об этих страхах Паше, он был удивлен. Еще бы! В детстве он жил рядом с родильным домом, к тому же его бабушка, тетя, двоюродный брат и другие родственники были врачами, которые рассказывали о медучреждениях буднично, без боязни. И да, рассказ его мамы разительно отличался. Я слышала его несколько раз, и каждый раз мне казалось, что всё прошло само собой, бодренько, без мигающих ламп и решётках на окнах. Ну как в своеобразный санаторий съездила.
Через какое-то время я узнала, что в роддоме рядом с нашим домом делают экскурсии для беременных. Я позвонила и мне сначала ответили отказом, на том конце пластмассовым голосом процарапали, мы, мол, пускаем только беременных на определенном сроке. Фигня война! Тогда я много работала с людьми, и у меня даже немного натренировался навык тянуть верёвку переговоров в свою сторону одними интонациями или вопросами, почти не используя аргументов. Пара фраз про страхи, какая-то идиотская шутка, нелепая форма общеупотребимого слова - и меня записали на экскурсию даже вместе с Пашей.
Мне позвонили через пару месяцев, записали на март, попросили принести с собой сменку и не опаздывать. Скажу честно, меня потряхивало, и перед приездом я долбанула успокоительного. Выкрашенные в зелёный стены напоминали блёклый сад. Мы пришли в обеденное время, поэтому даже в фойе пахло котлетами. Народу было довольно много - человек тридцать, из них около десяти - мужчины, готовящиеся к партнерским родам. Колючее одеяло маминых страшных историй кутало всё сильнее. Мы пошли по тропинке зелёного коридора и тут-то я поняла, куда попала: из палат стали слышны стоны. Никогда раньше я не слышала таких, и маленькая девочка внутри меня начала тянуть за рукав - пойдём отсюда.
Экскурсию вела бойкая акушерка, похожая на свежий сметанник. Мягкий говор, понятный юмор, прямые ответы. Мне казалось, что она уверенным шагом зашла в ту тёмную комнату в моем сердце, где в колючее одеяло пугающих образов завернулся страх рожать, включила свет, открыла окна, взяла швабру и пошла наяривать полы. Свежий сметанник показала всё - приёмную, родовую (по случайности именно в этой родовой я и рожала через два года), операционную, где делают кесарево, палаты дородового, послеродового и реанимационного отделений, даже туалеты. Потом повела нас в конференц-зал (хо-хо, прикиньте, такой существует в роддоме) и прочитала лекцию о предвестниках родов и активном поведении. Некоторые мужики из экскурсантов иногда посмеивались, но их она весьма чётко затыкала.
У меня до сих пор сохранился конспект этих лекций. Потому что это был листок, который писала изменяющаяся я. Да, мне было страшновато. Но уже не так - в тёмной комнате включили свет.