Автор: Лёля Тарасевич
Фотография: Екатерина Шуляк
Ой, ну про свидетелей ничего интересного, можно нам еще про жертв или этих, которые нападатели? А вот и нельзя. А вот и интересно про свидетелей, сейчас докажу. Смотрите, сколько их бывает разновидностей:
- последователи булли
- одобрящие — активно или пассивно
- равнодушные
- потенциальные и реальные защитники.
Нет такого варианта, чтобы быть свидетелем, но в буллинге не участвовать – ведь это и есть залог успешной травли, чтобы все и скопом и против вот того, который придурок.
В самой первой статье я рассказывала про формы буллинга, одной из которых является бойкот как самый тяжелый вариант травли, как основная причина подросткового суицида. Как думаете, возможен бойкот без тех самых «свидетелей»? А они что? А они ничего, они были пассивно за или потенциально против, но сами-то ничего такого не делали, просто не разговаривали и рядом не садились. Смеялись общим шуткам, даже не подкидывая своих. В лучшем случае (если тут возможно говорить о лучшем) пытались удерживать нейтралитет.
ЧЕМ ОНО ПЛОХО?
Последствия такого нейтралитета тоже есть. Как бы ни казалось, что свидетели-то меньше всего страдают, по факту оказывается, что дети быстро хватают на себя «травму наблюдателя». Они переживают целую гамму очень сложных чувств:
- страх оказаться на месте жертвы;
- вина и стыд за невмешательство;
- бессилие и беспомощность.
А особенно интересно, что сочетание этих эмоций довольно скоро приводит к раздражению и злости… в сторону жертвы, ага. Ну это же из-за нее мне лично так плохо, из-за нее я чувствую себя в опасности, виноватым и беспомощным одновременно. И тогда свидетель из потенциального защитника может за считанные дни перейти в стан активных последователей булли.
Даже если сам факт травли не вскрывается, ярые последователи тоже получают свою долю «радиационного излучения», которая принесет в будущем неутешительные плоды. Такие дети, однажды познав опыт безнаказанности, иллюзию своей силы и правоты, часто проносят его в свою взрослую жизнь. У них наблюдаются проблемы в создании крепкой и гармоничной семьи, в обретении широкого и поддерживающего дружеского круга, в целом в социализации.
МОЖЕТ ЛИ РЕБЕНОК-СВИДЕТЕЛЬ ПРОТИВОСТОЯТЬ БУЛЛИНГУ?
Чаще всего – нет. Природой в каждого ребенка заложено в определенном возрасте создать свою стаю или стать частью чьей-то. Почувствовать сплоченность а-ля «Д'Артаньян: один за всех и все за одного». Иметь одни с группой интересы, увлечения, мнения и цели. И если вдруг никаких позитивных общих целей «за» не нашлось, то вполне возможно придумать себе «против» кого мы будем объединяться. Зато сплотились, зато природную программу выполнили.
Плюс у большинства детей в возрасте от 7 до 15 лет страдает самооценка, а это фактор, который сильно влияет на то, будет ребенок участвовать в травле или сможет ей противостоять. Как вы понимаете, на то, чтобы решиться выступить против группы, необходимо огромное количество веры в себя и умения опираться на собственное мнение. Такое далеко не всем взрослым по силам, а мы пытаемся требовать этого от младших школьников. С чего бы вдруг?
Позже, уже в старшем подростковом возрасте, когда личные ценности отрастают и укрепляются, когда принадлежность к группе теряет свою гипер-значимость, есть шанс, что свидетель может стать активным защитником жертвы.
Поможет ли это жертве? Остановит ли травлю? На самом деле, очень вероятно, что да. Статистика подтвердит, да и я могу привести личный пример. Переживала я бойкот в шестом классе, оставшись в этот момент без поддержки родителей, живших в другом городе, и теперь вспоминаю это время как одно из самых сложных в жизни. Ресурсов долго противостоять такому состоянию у меня 11-летней просто не хватило бы. И вот вдруг на большой перемене в какой-то очередной вторник ко мне подошла Настя. Как вам это объяснить? Было невыносимо до одури – и вдруг стало выдерживаемо. Да, неприятно, да, не то, чтоб всё сразу закончилось, но с этим стало можно жить.
С Настей мы встретились уже взрослыми случайно во дворе моего дома. Оказалось, у нас дети родились с разницей в неделю. Я молча смотрела, какой она стала, моя спасительница. Долго подбирала слова, чтобы сказать, что я уже четверть века помню ее поступок, и очень ей за него благодарна. А Настя даже и не помнила толком. Но я уверена, там наверху ей обязательно это зачтется. В свое время.
ЧТО ДЕЛАТЬ СО СВИДЕТЕЛЯМИ?
Убирать – подскажут кровавые фильмы. Работать – ответит миролюбивая психология.
Еще до начала конфликта, еще в садике или в первом классе ребенок должен усвоить важное правило: видишь насилие — иди ко взрослому. Родитель, учитель, воспитатель – к тому, кому доверяешь. Это дает возможность преодолеть собственное бессилие.
Ответственный взрослый, в первую очередь, называет для группы это явление. Потому что дети искренне не понимают проблемы, в их головах это звучит как «мы просто прикалываемся» или «он нам просто не нравится». И задача взрослого объяснить, что именно происходит, и дать четкую оценку происходящему – так непозволительно. Точка.
Далее начинается работа со всей группой, а не с зачинщиком и жертвой, как предполагают многие. Но об этом мы поговорим в завершающем посте про буллинг.