Ворвавшаяся в город весна столкнулась с прошлогодним знакомым, испытала дежавю и захлебнулось ироническим смехом.
- Здорово, весна! - злорадно окликнула пандемия.
- Здоровее видали, - отрезала цветущая красавица и, не удостоив взглядом, заторопилась по улицам столицы скрашивать болезненное уныние киевлян.
Кто же знал, что этой весне опять выпадет разбавлять смутное время в городе, грустить о стариках и ослабленных молодых, доказывать, что вселенная сильнее пандемии.
Можно лишь предположить, как спешила она наполнить красками черно-белую картинку, как стучалась лучами в окна душных квартир, выманивала наслаждаться под солнцем и зазывала творить, жить полной грудью. От этого напора тепла ломался лед, лопались почки, прохожие влюблялись, хотелось обниматься и целоваться без масок.
И вот снова прошлогодний сон. Весна. Локдаун. Дом. Дистанционка. Дети. Стирка. Работа. Посуда. Первое, второе и компот. Музе некуда втиснуться на этой заполненной домочадцами жилплощади. Весеннее творчество застряло под гнетом быта.
Весна вздыхала, но не сдавалась. Как творец, настойчиво прогоняла тучи, давала больше света художникам, выдумывала новые сюжеты еще не написанных книг.
Пролетая рядом, она прислушалась к шуму и заглянула в мое окно. «Ничего нового», - заключила. Протерла стекло и снова всмотрелась. - «Решительно ничего». Дома, этажи и окна повсюду разные, но картина этой весной в них схожая.
Вот я. Вот лист. Комната наполнена светом мысли, годным для меморандумов, проспектов, научных статей и даже легких повестей. Новый день у моего стола начинается с чистого листа. Аурой труда озаряется кабинет. Но в доме, в котором все дома, с творчеством сложно. Здесь дух идей криком призывает к библиотечной тишине.
Морщу лоб, размышляю. Разбираю вводные данные текста. "… дизъюнктивный характер элементов разлома прослеживается от гипсо-ангидритовых горизонтов до подошвы нижнего сармата". Тьфу, что за галиматья…
Не успеваю и чертыхнуться, как в кабинет влетает рой из четырех - двое моих и еще двое не менее родных - шумных, свободных от детского сада и школ.
- Посмотри, что я нарисовала!
- Погляди, какой наряд у куклы!
- Пойдем на улицу!
- А у меня, а я, а…, а…., а….
Дети наперебой просят принять личные находки, умозаключения и достижения. Мое рабочее внимание вытесняется родительским, и я охотно беру паузу, чтобы принять ценный багаж их открытий.
Отрываюсь. Выслушиваю. Хвалю. Поощряю. Озадачиваю. Продолжаю.
Читаю вводные текста еще раз: "Ля-ля-ля, элементы, ля-ля-ля горизонты". Ничего не понять. В цепочке предложения глаз отдыхает лишь на знаках препинания.
Весна проникает сквозь окно лучами и, все же, в результате усилий, текст становится гибким, понятным, наполняется идеями. Но мысль не успевает излиться на белое полотно бумаги. Врывается все та же орда.
- Она первой начала!
- А он второй!
- А она назвала меня маленьким!
- А он кулак показал!
- АААА
- УУУ
БАМ-БУХ-БУХ
Слезы. Сопли. Измятое настроение. Воспитание. Терпение. «Мирись-мирись». Идея новой игры. Временная тишина.
Снова фокусируюсь. Ищу брошенную мысль под столом. Куда же закатилась? Да вот же она, побитая, рыдала вместе с детьми.
Вздыхаю. Встречаюсь взглядом с весной и молча с нею соглашаюсь.
От пандемии страдают пенсионеры, а от локдауна - литераторы. Хоть ты лопни, но социальный призыв "Оставайтесь дома" и задача "Работай дома, когда все дома" кривляются друг другу.
Встреча второй весны в режиме карантина, еще раз подтвердила, что остановить на ходу можно любого коня - поезд, самолет, товаропоток, можно даже накрыть свет знаний тьмой, прогуливая всей страной уроки по дворам.
Но творчество … Как и разбушевавшуюся стихию весны, его не поместить ни в какие рамки. Оно остается верным себе и настигает внезапно у кастрюль, у кроватки, на прогулке, черт побери, где угодно, пробивая толстые стены режима и требует неотложного внимания, как еще одно дитя. Те, кто связан с текстами, верю, поймет.
Невозможно поток идей перекрыть на период локдауна. Невозможно сказать: "Мысль ты прекрасна, но обожди у порога, я детей успокою". Если не усадить ее вовремя за стол, то мост-проводник обрывается. Потом сложно настичь след озарения, улизнувшего под одеяло рутины. Приходится снова гоняться за вдохновением.
Мне кажется, что ущерб от локдауна мало оценивать недополученной прибылью от производства. У потерянной возможности более неосязаемая единица измерения. Потерю момента ни понять, ни оценить. Всему свое время.
Весна в марте. Проекты к сроку. Детей кормить, когда голодны. Текст писать, когда пишется. Ничего нового. Казалось бы, обычная мысль на обычную тему...
Отвлекаюсь. Снова смотрю сквозь стекло в пустые глаза весны. Она уныло покачивает голыми ветками. Не выдерживает. Сквозняком врывается, распахивая окно, и весенней грозой кричит-кричит во всеуслышанье: "Дорогие мои, хоро….……………………………
…………………………………….
Текст не закончен. Автора не браните.
Голос разума заглушен шумом. Ушли на прогулку. Муза сварена в супе.
Весна раскисла слезами дождей...