Возраст

С детства я мечтал о славе. Пребывал в вечном расстройстве от того, что ещё не нажил себе на памятник. Шутки типа «мама, не выбрасывай, это для музей-квартиры», моей маме довольно быстро надоели. 

Ребёнок вечно-среднего роста, на школьных фотографиях я помещался посередине, между чьим-то плечом и чьим-то плечом, и старался выдвинуться в буквальном смысле, часто падая через сидящих в первом ряду. 

Я ненавидел в себе маленького человека и страдал от этого, и только врождённая интеллигентность не позволяла мне схватиться за топор (по Достоевскому). 

И вдруг недавно меня отпустило. Я буквально физически почувствовал, как ослабли нити, тянущие меня кверху. Чувак, обратился я к себе довольно фамильярно, чего со мной, солнцеподобным, раньше не случалось, в твои сорок с гаком становиться знаменитым элементарно поздно, все, можешь выдохнуть и расслабиться. 

Ну, в самом деле. 

Что там идет в базовом пакете славы? Фотосессии? Любовницы? Телевидение? Папарацци? 

Для фотосессий я безнадёжно изношен. Я уже много лет не пью, то есть в теле давно нет той звенящей легкости. Модный фотограф будет шептать ассистентке про килограммовые мешки под моими глазами и общую непропорциональность лица (следствие моего врождённого удивления) и, в конце концов, предложит подождать, пока я протрезвею. А я услышу, и мне будет неловко. 

Любовницы. Допустим. Вот только первая же отнесёт меня обратно жене как неликвид и тем самым безнадежно уронит мою и без того хрупкую репутацию в доме. Значит, он даже любовницам не нужен, подумает жена, ага, очень интересно. 

Меня, конечно, пригласят к Андрею Малахову и посадят между Цымбалюк-Романовской и певцом Юлианом, кто бы это ни был. В нужных местах я буду хихикать или хмуриться, а потом от волнения сморожу какую-нибудь глупость. В рамках передачи это пройдёт незамеченным, но ведь меня могут смотреть люди из интернета, и как им потом объяснить, почему я несу эту чушь не в двадцать, а в сорок? 

А папарацци просто вернут мне отснятое из жалости. Им будет неловко топить человека, который с попкорном пересматривает «Эллен и ребята». В тапочках. С помпонами. 

Возраст — это долгожданный отпуск от иллюзий. Время для белок слезать со своих колёс. Ты своё отгримасничал. Зеркало не ответило.